Полынь - трава горькая (СИ)

Нину выворачивало наизнанку, так что в глазах плыли красные круги и было не до приличий. Клавдия стояла рядом, придерживала за плечи и успокаивала

— Ничего, ничего, сейчас умоемся, я тебе мелиссы с ромашкой заварю, полегчает…

Клавдия провела Нину внутрь дома, в комнату. Там было прохладно, работал кондиционер.

— Ты приляг, не стесняйся, я пойду чай заваривать, а ты отдыхай. Нина послушалась, легла, дурнота прошла, но осталась слабость и удивительное чувство, что внутри нее заключена еще одна жизнь. Это было странно, никаких изменений в теле — только сознание, но оно перевернуло мир, он весь обратился сам в себя, то, что было извне, отступило. Нина поняла, что хотела этого, не просто хотела — просила! Знала, что невозможно, что… Она приподнялась, села, положила ладони на живот. Улыбнулась счастливо, засмеялась и заплакала одновременно.

Как же это? Ведь они с Сергеем предохранялись, только один раз, там, на русле, под деревьями… Неужели так быстро? Нет, наверно еще в Питере…перед тем, как она уехала, перед самой этой дурацкой ссорой они были вместе… а теперь… малыш. Нина плотней прижала руки к животу, замерла, прислушиваясь к себе. Было похоже на… она не могла описать! Сережа, его любовь к ней вошла и осталась, никто не отнимет! Это теперь её.

Вернулась Клавдия с чаем и розеткой с вареньем.

— Вот, попробуй, совсем не есть нельзя, тоже плохо становится. В первый раз у тебя? Срок не большой наверно. Ты за тестом сходи, у меня есть, но лучше свежий купить. Да и без него ясно…

Она говорила, как о подтвержденном, не подлежащем сомнению.

— Неужели так заметно уже?

— Не то чтобы заметно, бледная немного, синяки под глазами, мужчина точно не заметит, а я про это все подробности знаю, читала-перечитала. Уж как нам со Степой хотелось ребеночка! и чего не делала только, — Клавдия подала Нине чашку, розетку поставила на стол и придвинула его ближе, — ну, а твой-то? Сергей… он хочет?

— Наверно, я не знаю…

Нина пригубила чай и вдруг ясно вспомнила, как будто услышала, слова Сергея: "Мы поженимся через три недели…знаешь…я хочу маленького…"

— Да, он хочет!

— Ну и слава богу. Вот оно как бывает, — Клавдия присела рядом, подперла щеку рукой, пригорюнилась, — Раису бог прибрал, а у тебя ребеночек будет, что взял, то и отдал. Жизнь… А скажешь Сергею-то? — встрепенулась она.

— Да не до этого ему сейчас.

— Это верно! Замордовали их со Степаном и Ромкой, одну бумажку им подай, другую, сколько можно! А вам домой надо, там и скажешь.

— Да, лучше дома скажу. Вот, Сережа тут поможет Роману и поедем. Я очень хочу домой, — Нина снова улыбнулась тому, что возрастало внутри. Было похоже на теплый ласковый огонек, шарик света, так она себе представила, как солнышко, что пробивается сквозь зеленые ветви. И свет этот рос, забирал её всю, она становилась легкой, как перышко. Странно, он внутри, а она поднимается к нему…

— Нина? — это Сергей легко стукнул в дверь и сразу вошел. — Вот ты где. Здравствуйте, Клавдия Петровна.

— Здравствуй, Сережа, а мы тут… чай пьем, умаялись, в центр ходили. И тебе налью сейчас, — женщина поднялась.

— Спасибо, с удовольствием, — Сергей придвинул стул к столу, — это хорошо, что ты здесь с Клавдией, у них потише, публика другая…

— Да, и не жарко.

— А ты? Все хорошо? — Сергей с тревогой смотрел на Нину.

— Я? Да… — она дотронулась до щеки, поправила волосы, — все хорошо, устала немного.

— Ты извини, эти дни я в Приморске пропадаю, никак не уладить все это… даже за деньги! Невозможные здесь управленцы, каждый шишка на ровном месте. И чем ниже сидит, тем раскорячивается. Бедный Ромка! И, знаешь, он замкнулся, фанатично занялся хозяйством. Чистит… моет…

— Да…

Нина не знала, что сказать, она понимала, что сейчас Сергей занят только одним — помочь Роману, и это верно, и ей надо также. А она не могла! Нина отгородилась от всего негативного, в ней сияла радость, которая ничего не хотела знать о смерти.

— А домой хочется, вот закончим здесь и поедем сразу, да? Там у нас свадебные хлопоты. И что же это делается, для себя спокойно пожить некогда. В следующий отпуск на необитаемый остров поедем.

Он шутил, чтобы отвлечь Нину, вызвать на ответ. Но она молчала, думала о своем, а времени разобраться в её состоянии не было.

Сергей не стал уточнять, что сегодня, если все сложится благополучно и не застопорится где-то чиновничий бумажный конвейер, то они с Романом займутся эксгумацией и перезахоронением. Тащить Нину на кладбище он не хотел, потому и Клавдии не сказал, когда та вернулась с чаем. А надо было бы, после повторных похорон, наверно, и поминки устроить.

Но это не главное, сейчас бы опознание пройти. Что с Романом делать? Сергея все больше беспокоила Ромкина безучастность ко всему, потеря чувствительности. Когда человека постоянно бьют он перестает чувствовать боль, вот это и произошло, Рома вошел в состояние оглушения, стал жить, как робот. Оставить его тут — значит обречь на такую жизнь навсегда. Взять с собой — потащить в Питер хвост непонятной курортной истории, которую Сергею хотелось бы похоронить вместе с Раисой.