Полынья

- Теория допускает такую возможность лишь в одном случае: если устранить разницу напряжений Н и h. Когда Н - h 0, тогда можно говорить о крыльях. В практике таких примеров нет. Почти нет. Подъем кораблей на ноле это классика судоподъема. Его "Война и мир". Такие операции готовятся годами и протекают не в море, а в испытательном бассейне, где нагрузки выбираются из условий прочности проверенных кораблей. А этот "Шторм" надо изучать несколько лет, чтоб понять, какой он. Допустим, он всплывет. Но это будет плавающий гроб с притоплением до мачты... Объяснить тебе про людей? Я стану повторяться.

- Ну, хорошо. А как же поднялась девушка?

Маслов впервые задумался.

- Это для меня, скажу откровенно, загадка. Но принцип остается в силе. Насчет ее состояния тебе объяснит Иван Иваныч. По-видимому, спасти ее невозможно.

- Это кто говорит: доктор или ты?

- Передаю с чужих слов, не ручаюсь за достоверность... - Маслов, придавливая папиросу, искоса посмотрел на Суденко. - Кстати, куда ты ее запрятал? Или ты... связан с ней?

- Паша! Никакой связи между нами нет.

- А теперь я скажу последнее, что знаешь сам: ты не вылез сухим из воды. Поэтому мой тебе совет: остановись, пока не поздно! Ни о каких спусках для тебя не может идти речь! Поезжай куда-нибудь, отдохни. Бери отпуск, хоть на год. Ученые в тебе заинтересованы. Может, и договор с ними подпишем. Пойдешь в Полынью опять, если так хочешь.

- С веревкой в десять метров?

- Во-первых, не спеши. Доктор надеется, что ты все пересилишь здоровьем. А потом: что в этом плохого? Десять метров, Жора, - это трезвость. На такой глубине и проходит жизнь.

- Ты уже выяснил по себе?

- Это известно.

Известно! В том-то и дело. Все доказательства, построенные на общеизвестном, мертвы. А в той идее с крыльями, которую предложил он, есть все: и для мальчика, и для Маши, и для него. Возможно, он чего-то недопонял, теоретически. Зато он понял все глазами, в Полынье.

- Я не понимаю одно, - сказал Суденко, - зачем ты приехал ко мне?

- Жора, - проговорил он, внезапно краснея, - я не отказываюсь тебе помочь. Но есть у тебя что-нибудь конкретное, без пузырей?

- Рассчитай мне место для крыльев.

Думал, что Маслов возразит: нужна точная весовая модель, работа института и прочее. Но Маслов неожиданно сказал:

- Расчеты сделали корабелы*, когда вы подкинули удочку с баржой. Надо только изменить цифры и пропустить через ЭВМ.

* Инженеры судоподъема.

- По "Волне"?

- Какая разница? Дело не в классе, а в геометрии. И то, и другое параллелепипед, бочка.

- Надо это побыстрей в кузницу.

- А остальное?

- Остальное сделают ученые.

-Даже так? - Он хмуро рассмеялся. - Ты, Жора, стариком не помрешь... Потом бегло пролистал в посту папку: - Все это галиматья, из области пузырей.

- Почему же берешься?

Маслов ответил, засовывая папку в портфель:

- Для себя! Чтоб душа не болела...

Подошла шлюпка с ребятами: Юрка, Гриша, Ветер, водолазы с ледоколов. Наверное, осмотр взрывоопасников не занял много времени. В посту, за дверью с тиснением водолазного шлема, стало весело. Многих ребят Суденко не видел давно. Но никто на него не набросился с объятиями и приветствиями. Потому что он умел ладить со всеми, не отличая никого. Это были товарищи по работе, которые приходили с работой и уходили с ней. Отдал долг: выпил за встречу и был свободен. Вспомнив, что надо выяснить насчет Гриппы, а потом ехать к Маше, торопливо вышел.

Возле трапа его остановил боцман.

- Жорочка, тут мне Милых подарил кончик, Герман Николаевич... заговорил он своим елейным голоском, позванивая цепью, которую от нечего делать очистил от ржавчины и грязи, так что она сверкала, как бриллиант. Так если тебе надо... то я сложу.

- Что сложишь?

- Сложу буксир...

Но почему сейчас? Еще ничего не известно! Подействовал приезд Маслова? Просто появилось настроение? Такой поддержки от Кутузова, вечно выгадывавшего, сомневавшегося во всем, Суденко не ожидал. Это был парадокс, как выразился ученый, только земной.

- Так надо тебе или не надо?

- Конечно, надо, Валентин!

= 10

Из караулки Суденко вышел, ни в чем не разобравшись. Лодка, которую притащил вертолет, еще была неопознана. Бортовой номер содран, весь корпус искорежило. Дежурный милиционер пообещал связаться с Андалой, который был в море. Прямо от них направился к угольной дороге, надеясь договориться с шофером. Тут ему повезло: сел в машину Федоса.

Выгрузив в каком-то сарае фрукты и видя, что Суденко все еще сидит в кабине, Федос сказал неопределенно:

- Надо отскочить от дороги. Можем вдвоем.

- Согласен.

Поехали по той улочке, которую он прошел утром, с почтой и музеем. Как-то сразу сильно потемнело. Пошел дождь, вперемежку со снегом. Только отъехали от столовой, окна которой были освещены, попали в расхлебы угольной грязи, в завесу мглы.