Полынья

В этом месте, под корпусом, было какое-то углубление. Ноги ушли в массу, вязкую, как тесто. Опасно было подлезать под борт: "Шторм" мог накрениться или осесть в пузыре. Пока он раздумывал, тесто прорвалось, испустив струю оранжевых пузырьков. Отпрянув от неожиданности, он всплыл, ожидая, когда иссякнет фонтан. По дну двигались отложения, словно там гулял ветерок... Что там прорвалось? Откуда что вылетает? Мозги тупели...

Надо снять планшет места.

Посвечивая фонарем, он сделал набросок грифелем на доске. Дно было ровное, с пленкой жидкого песка. Ноги уходили по щиколотки. Везде разбросаны каменные глыбы, похожие на перевернутые вагоны. Всплывали какие-то легкие куски в форме караваев, напоминающие пемзу. От шагов поднималась муть, которая долго не могла опасть. Подошел к чему-то - к скале. По инерции начал всплывать. Внезапно в воде, окутанной мраком, что-то зашаталось. Огромная тень отделилась сверху. Дно резко упало, потом выровнялось. Ничего не упало, ничего пе выровнялось.

Потерял сознание...

Очнувшись, посмотрел на часы, чтоб отметить время. Странно, что потеря сознания случилась так поздно. Вода казалась легкой: прямо тянула сама. И в то же время ему было ясно, что работать здесь на воздухе нельзя. Он обжигал легкие, как спирт. Внутри было раздражено, словно там сделали приборку с песочком. Во рту скапливалась кровь, и он проглатывал ее, когда набирался глоток. Отважные рыбки сопровождали его, потом начали отставать, повисая на разных уровнях, как елочные украшения.

Что осталось еще?

Когда наверху, за столом, он выяснил, что отказаться от спуска нельзя, а уцелеть будет очень сложно, то решил не обдумывать все заранее. Вначале надо было войти в течение. Потом спуститься к пароходу и его смотреть. А теперь пришла следующая мысль. Пришла, как все тут, неожиданно.

Надо выбраться отсюда.

12

Каньон был глубок, ущелье с отвесными стенками.

Водолаз всплывал, придерживаясь за скалу, которую сотрясали удары течения. Повыше появились выступы, на которых oн отдыхал, когда боль становилась невыносимой.

Все эти террасы, площадки были заселены мелкими животными, питавшимися обыкновенным песком, который они выделяли в форме колбасок. При его появлении грунтоеды закапывались в песок, а медузы всплывали, сжимая и расслабляя свой зонтик. И во все стороны, опираясь на иглы, расползались морские ежи. Некоторые из них остались лежать, расклинившись иглами среди камней. Эти ежи были опаснее всего: если случайно дотронешься, рукавица тотчас покроется обломками игл, легко прокалывавших резину. Впрочем, ничего беспомощней, чем эти ежи, в природе но было; если их опрокидывало водой, то они не могли перевернуться и погибали в полной силе, как водолазы. В одном месте наткнулся на родник, бивший из скалистой почвы, различив две лилии в пресной воде, желтую и красную. Они были похожи на маленьких танцовщиц, вертевшихся на одной ноге. Наверное, и эти лилии, и цветных рыбок, и слепых морских звезд принесло сюда течение, и они как-то прижились и чувствовали себя как дома.

По мере того как он всплывал, в воде прибавлялся свет. Поднял голову и увидел над собой знакомый провал, похожий на небо с облаками. Этот мираж земной атмосферы, сотворенный в морской глубине, был так нереален, что старшина не сразу заставил себя думать над тем, что видит. А видел он нечто вроде полыньи, растекшейся от течения. Осаживаясь всей массой над каньоном, словно попадая в яму, течение пыталось выбраться из нее: вздымалось, росло, превращаясь в гору, которая неожиданно разрывалась на две волны, чтоб пропустить лавину нижней воды, вылетавшей, как огромное белое облако. Под гребень одной из этих волн он, наверное, поднырнул, когда спускался сюда.

А как подняться теперь?

Выравнивая подъем по "Шторму", увидел, как от него что-то отделилось и начало стремительно всплывать. Отделилось нечто круглое, похожее на шар, который пронесся так близко, что на какое-то мгновение ослепил. Немного повыше шар задержался, поплыл горизонтально. Опять начал подниматься и пропал. Не то от усталости, не то от боязни упустить главное, он не воспринял того, что видел. То есть воспринял, но не как нечто реальное, а как фантасмагорию при потере сознания. А когда шар пропал, решил, что сознание вернулось.

Нельзя терять время.