Полынный мед (главы из романа)

- Это кто тебя обложил, мерзавец? - резким тоном спросила Дездемона. - Это ты сам обложился, ублюдок! Думать меньше надо. За тебя есть кому думать. Понял, мерзавец? Работай больше, а не бумагу порть. Однозначно! Бери лопату, будешь копать канал Волга-Амазонка.

- Господи, - только и смог пролепетать Азалий Самуилович.

- Я тебе не господь! Понял, ублюдок? Ленина - из мавзолея, коммунистов - на фонарные столбы. Однозначно. На выборах будешь голосовать за меня. Все понял?

- Товариж... Това...

- Удмуртский волк тебе товарищ. Скотина, мразь!

- Помогите! - застонал Расторгуев.

Тут неизвестно откуда появился здоровенный пес с седой холкой и странным, почти человеческим оскалом. Он сел напротив Азалия Самуиловича и с укоризной посмотрел тому в глаза.

- Россиянин ты, понимаешь, или не россиянин?

- А то, - усиленно закивал глава секции беллетристики.

- Так какого хрена, понимаешь, статейки вредные пишешь? Или ты демократии против?

- Так мы его сейчас быстро на фонарном столбе пристроим, - ввернула подлая любимица Клотильды Павловны.

- Молчать! Сукам слова не давали, когда кобели говорят, - оборвал Дездемону бродячий пес безродного происхождения. - Я еще разберусь на какие это такие шиши твоя свора пухнет и жиринеет.

- Не разберешься. Лапы коротки, - нагло заявила Дездемона.

- А это мы посмотрим, - раздалось из подворотни, откуда в сей же миг выскочил белый пикинесик в коротких шортиках. - Я наведу порядок в собственном доме.

- Вот те раз, - сказал седой барбос. - С каких это пор наша страна стала твоим собственным домом?

- А с тех самых, - нагло ответил пикинес. - Так что я теперь всех на чистую воду выведу.

- Чего-чего? - вытаращилась Дездемона. - Ты меня пугать решил? Думаешь, я не знаю, что в твоем Кремль-брюлле творится? "Звоночки" у меня везде имеются.

- Так и знал, так и знал, - завздыхал пикинес. - Завтра же царь-колокол уберу к едреной матери.

- Что ты Миньку с Пожарским валяешь, - сказала дворняга. - Колокол звонит, понимаешь, а не звенит.

Дальше их слушать Расторгуев не стал, а, опустив поводок, осторожно начал отползать на четвереньках к ближайшей подворотне. Расчет его оправдался. Увлеченные политическими дебатами, псы на этот его маневр внимания не обратили. Даже здоровенный и почему-то показавшийся Азалию Самуиловичу знакомым кот не привлек их внимания. Шел лай, не на жизнь, а на смерть. Впрочем, чему тут удивляться - и у хвостатых да блохастых бывают разногласия.

Так, дворами, и ушел от них Азалий Самуилович, и через десять минут был уже дома, где его ждало не меньшее испытание в лице Клотильды Павловны.

Отворив дверь и не увидев никого более, кроме супруга, она, сотрясая стены, ласково спросила:

- Дездемона где? А? Отвечай, вражье семя!

Расторгуев молча отодвинул ее, словно предмет мебели, и прошмыгнул в гостиную. С таким обращением к собственной персоне госпожа Клотильда столкнулась впервые, и потому, захлопнув дверь, двинулась вслед за мужем.

В комнате она опрокинула стул, наступила на одну ножку, а вторую вырвала... с "мясом"... с куском дерматиновой спинки. Затем произошло слияние двух спин. Азалий Самуилович крякнул и бесформенной глыбой оплыл на пол.

Добивать его Клотильда Павловна не стала. Муж все-таки. Хоть какая, а в доме польза. Да и не тратиться же ей на похороны. Пришлось наклониться, ухватить тело за воротник пиджака и нежно зашвырнуть на диван.

В этот самый момент в прихожей раздался звонок.

"Кого еще черт принес?! " - подумала Клотильда Павловна и аккуратненько, на цыпочках пробралась к двери да заглянула в глазок.

На лестничной площадке толпились мужчины в черных костюмах и черных же очках.

- А это кто? - спросила Расторгуева.

- Это кагэбэ.

- Кто? - удивленно переспросила Клотильда Павловна.

- Не открывай! - раздался сзади яростный шепот.

Из двери гостиной выглядывала пошедшая синими пятнами расторгуевская физиономия с дрожащими губами и вытаращенными глазищами.

- Боже мой, Азалий, - сказала Клотильда Павловна, - и что же ты это натворил?

В дверь настойчиво принялись настукивать кулаками.

- Заклинаю, не открывай!

- И чтоб меня посадили вместе с тобой? Нашел идийотку!

Дверь распахнулась, и прихожая сразу заполнилась черными пиджаками и запахами казенного дома. Последний из вошедших еще и держал в свободной руке поводок с полузадушенной Дездемоной.

- Ваша собака? - хором спросили пиджаки.

- Да, - сказала Клотильда Павловна.

- Нет, - сказал Азалий Самуилович.

- Не врите! - обратились к нему мужские лица. - Этот кобель назвал ваш адрес.

И пять указательных пальцев уперлось в растерзанную Дездемону.

- Так это ж сука, - поразилась Расторгуева, даже не подумав, как это собака может называть адреса.

- Верно подмечено, гражданка. Сука еще та. Но вы так и не ответили вразумительно на вопрос.

- Да, это наша собака, - еще раз подтвердила Клотильда Павловна.

- Боже ж мой, - застонал Расторгуев, хватаясь за голову.

- Собирайтесь, - сказали пиджаки. - Поедете на Чубянку.

И тут прорвало молчавшую доселе Дездемону.

- Я вам покажу, как Родину любить! Вы у меня мостовую будете мести. На Колыме. Это однозначно!