Полыновский улей

Зашли ребята в одну фотографию, в другую, в третью — везде им отвечали одно и то же: «Нас обслуживает контора «Вторсырье». У нас с ней договор, и все отработанные химические растворы мы сдаем агенту». Когда и в четвертом фотоателье сказали то же самое, Шурик понял, что ходить по фотографиям бесполезно.

Он растерялся и в первый раз, распуская звено по домам, не смог сказать пионерам ничего обнадеживающего. Даже любимое «увидим!» не сорвалось с его языка.

Но ребята настолько привыкли к изворотливости звеньевого, что не очень огорчались.

— Придумает что-нибудь! — уверенно сказал Ромка. — Завтра придет в школу с новой идеей!..

Ромка отгадал. Шурик явился в школу в самом бодром настроении. Но эта бодрость обошлась ему дорого. Вчерашний вечер был для него мучительным испытанием. Никогда раньше он не переживал такого беспокойства. Шурику казалось, что стоит ему хотя бы один раз «провалиться», не выйти в первенькие, как от него ничего не останется. А провал стоял перед ним, неумолимый и грозный. Его нельзя было ни обойти, ни перепрыгнуть. Все планы и надежды Шурика рушились и распадались в прах. Какой там комсомол! Конечно, теперь его не примут! А ведь он мог быть первым в классе комсомольцем!.. Да и звеньевым выберут другого. И станет лучший пионерский вожак просто Шуркой Беловым — одним из сорока трех учеников класса.

Пугало и другое. Где-то внутри копошилась мыслишка, от которой Шурика бросало то в жар, то в холод. Когда он не будет звеньевым, что помешает тому же Ромке рассказать ребятам об истории с ножками, о проделке на уроке физкультуры?

В порыве отчаяния Шурик чуть не ступил на единственный правильный путь — трудный, но честный. «Район большой, фотолюбителей много, — подумал он, — можно побывать в домах, где не ходили ребята из второго и третьего звена». Но даже в эту критическую минуту привычка взяла верх над добрым намерением. Подниматься по бесконечным лестницам, собирать по граммам «серебряную воду»... Нет, это не выход! Так не догонишь другие звенья. А как?

Воды в кране — хоть отбавляй, а проявитель стоит не так уж дорого. Раствор сделать нетрудно. Правда, в нем не будет серебра, но ведь он смешается в бутыли с проявителем, принесенным другими ребятами!..

— Эх ты! Паникер! — зашипел на себя Шурик и радостно хлопнул ладошкой по лбу.

Он не раскрыл пионерам звена свою тайну.

— Сегодня вечером Ромка и еще двое приходите ко мне, — сказал он. — Бидончики захватите!..

На следующее утро в кладовую к завхозу явились три пионера из первого звена с бидонами. Завхоз крякнул от удивления, взял у Ромки бидон и начал переливать проявитель в бутыль. Жидкость бежала широкой струей и попадала мимо горлышка.

— Петр Захарович! Льется! — воскликнул Ромка. — Жалко! Это ведь серебро, а не вода.

Завхоз опустил бидон и проворчал:

— И зачем такую неудобную посуду выбрали? То ли дело другие — приходят с бутылочкой. Опрокинул ее — и ни капли мимо не прольется!

— Мы с бутылочками не возимся! — гордо ответил Ромка. — У нас масштабы другие! Принесем так принесем! Сразу заметно будет!

Продолжая ворчать, завхоз прошел в угол кладовки. Там стояла вторая бутыль с воронкой в горлышке. Туда Петр Захарович и вылил мутную жидкость из всех трех бидонов.

В тетради появилась новая запись — «Первое звено — 6», что означало шесть литров.

Каждый день пионеры из звена Белова приносили то один, то два бидона. И каждый раз завхоз выливал их содержимое в бутыль с воронкой, а бутылочки и фляжки других звеньев опрокидывал в первую бутыль, что стояла у двери кладовой.

* * *

Восьмое марта обрадовало теплой весенней погодой. Ребятам не сиделось за партами. На перемене между пятым и шестым уроками пионеры разобрали обернутые бумагой подставки. А когда прозвенел последний звонок, все ринулись вниз — в раздевалку. Через четверть часа школа опустела.

Ромка жил на соседней улице. Он примчался домой около трех часов. Отец в эту неделю работал в ночную смену, а мать до четырех часов дежурила в пункте неотложной помощи. Ромка застал отца в кухне и не удивился, увидев на нем голубой мамин передник. Отец еще вчера сказал ему по секрету:

— Я завтра сготовлю обед, а ты не задерживайся в школе — лоск в квартире наведешь.

— Понял! — ответил Ромка и спросил с хитрецой: — А как у тебя с подарком?

— А у тебя? — в свою очередь спросил отец.

— Нет! Вперед ты скажи! — возразил Ромка.

— Почему я? Начни ты — ты помоложе! — не сдавался отец.

Спорили-спорили и решили отложить смотр подарков на завтра.

Войдя в кухню, Ромка интригующе повертел в воздухе бумажным свертком. Отец усмехнулся и вынул из шкафчика свой подарок, тоже завернутый в бумагу.

Глаза у Ромки заблестели.

— Покажи!

— Сначала ты, а потом я!

И опять они не договорились. Ромка спрятал подставку под газовую плиту и схватил швабру. Генеральная уборка началась.

В пятом часу, когда донесся металлический лязг двери лифта и из коридора долетели знакомые торопливые шаги, квартира сияла чистотой, а в духовке стояли кастрюли с готовым обедом.