Помагифлексим?

Девушка подошла к нему и, перемещая палец по телу, всё также пристально осматривала его тело. Странно. В другое время Оскар бы умирал от щекотки. Но сейчас он почти ничего не чувствовал, за исключением тех моментов, когда Бьянка случайно касалась его кончиком ногтя. А ещё ему совсем не холодно, несмотря на явно минусовую температуру.

– Да и где же?…

«Что она ищет?»

– Что «где»?

– Твой укус. Где он?

– Ч-что? Какой укус? – Оскар быстро натянул рубашку обратно, скрывая своё тело от любопытных белых глаз Бьянки.

– Ну укус, мечанный тем, кто тебя обратил в вампира. Я окушаюся его налести. А-а-а, – она снова расплылась в довольной улыбке. – Наверное, это на стегне, – она потянулась к ширинке брюк.

– Нет! – Оскар прикрыл руками такое интимное место.

– А еже здесь такого? Ещё глаголь, елик ты николи не раздевамшись перед девушкой. Еже я там не возглядати-то?

– Э-э-э…

Бьянка снова округлила глаза.

– Ты мне любы всё больше, м'oлодец.

– Не помню, чтобы мы с вами переходили на «ты».

Оскар попятился. Бьянка не пошла к нему на встречу, а так и осталась стоять, уставившись на него парой немигающих светлых глаз. И тогда парень припустил, что есть дух в чащу.

«Да что за чертовщина происходит? Вчера же ещё всё было нормально».

И вдруг до Оскара медленно дошло. Его «вчера» осталось в 1877 году, а сейчас уже январь 1878.

«Я что, правда умер? – с ужасом подумал он. – Нет, быть того не может».

Ему в голову пришла ещё одна безумная мысль. Он даже остановился. «Что если тот чокнутый Степан с кладбища ему не приснился?»

И вдруг за деревьями забрезжили очертания деревни.

***

ночь одиннадцатого января 1878 года

Оскар стоял перед мостом, пересекавшем небольшую замёрзшую на зиму речушку перед Мёртвым кварталом Андеадлинга, который тогда ещё так не назывался. Но вот в ту секунду это название очень подходило тому, что юноша увидел.

Настоящее пепелище. Весь старый Андеадлинг сгорел до тла.

«Что здесь произошло?»

Первой мыслью Оскара была его семья. Он ринулся к тому, что когда-то было его домом, но нашёл лишь обломки стен и крыши. В ужасе он упал на колени и с животным отчаянием стал откидывать все разрушенные обломки бывшего строения. В какой-то момент он наткнулся на обожжённый труп своего отца. Боль, неверие вперемешку с горем. Всхлипывания вырвались из его груди, он прижал голову отца к себе и возвёл глаза к небу.

«Что же это такое? Как я мог вот так всё потерять? Почему? Почему он ушёл?»

Он баюкал Эллиота Макгайра ещё несколько минут, мурлыча ему колыбельную, которую отец любил напевать, когда Оскар был ещё совсем маленьким. Когда Оскар закончил, он прикрыл отцу веки. Пусть спит. Легче представить, что это просто вечный сон.

К счастью, он не обнаружил останков Готики в доме. Ей удалось спастись? Но где она? Может быть, сестра одна в лесу, и ей страшно? Надо будет её найти.

Но сперва юноша решил похоронить отца. Он чувствовал это своим долгом – отправить родную кровь в последний достойный путь.

В какой стороне кладбище, парень знал. Он бережно поднял труп мужчины на руки и, словно тот ничего не весил, пошёл напрямую, не останавливаясь, пока не набрёл на кованую ограду. Калитка не была заперта, поэтому юноша спокойно проскользнул на территорию. Осмотрелся и выбрал наиболее привлекательный участок, куда аккуратно положил тело отца.

«Где-то должна быть лопата. Может быть, в том склепе?»

Он пошёл туда. В прошлые времена дверь показалась бы ему слишком тяжёлой, но теперь для Оскара не составило особого труда её открыть. В лицо ударила могильная морось. И холод, сковывающий всё изнутри.

«Вот оно, дыхание смерти».

Парень поёжился и вошёл внутрь склепа.

«Не буду смотреть на гробницы. Только возьму лопату в подсобке. Она же должна где-то здесь быть».

Перед помещением, где предположительно находились гробы с мумифицированными усопшими, располагалось некое подобие предбанника. Здесь почти ничего не было, кроме лестницы, ведущей куда-то вниз и рядом нескольких глиняных чарок и инструментов. Среди них Оскар разглядел лопату. Он схватил её и как можно выскочил на поверхность, подальше от этого ледяного холода.

Зимний воздух показался ему теплейшим по сравнению с тем, что только что он чувствовал в склепе. Оскар вернулся к отцу. Вначале раскидал снег в стороны, затем слегка разрыхлил концом лопаты промёрзший грунт, стараясь не поддаваться чувствам и полностью сосредоточиться на работе. Потом начал копать яму глубиной и шириной около двух метров, располагая выкопанную землю аккуратной кучей рядом.

Затем Оскар осторожно взял тело отца на руки и вместе с ним спрыгнул на дно ямы, чтобы аккуратно положить его туда. С этим тоже не возникло проблем. Он даже осторожно приземлился на носочки, не оступившись. В последний раз взглянул на безмятежное обуглившееся лицо покойника, поцеловал его в лоб. После чего, не оборачиваясь, подпрыгнул, зацепился за край могилы и подтянул себя с помощью рук на поверхность.