Помеченный на удаление

Ну-ка, а это что у нас? А это протокол допроса владельца «Мерседеса», гражданина Румынии Ангела Андоне. С видом на жительство в Швейцарии, не просто так! Он Ангел, оказывается? Никогда бы не подумал, глядя на эту хитрую рожу…

Планируя поездку, я прекрасно помнил, как быстро нас нашел в прошлый раз жандарм-стажер Фуше. По номеру определил фирму-прокатчика и конкретный офис, куда мы должны были вернуть машину. И перехватил по возвращении. Мне не хотелось повторения такого сценария, все же не к теще на блины отправлялись, поэтому я поискал в Интернете частные объявления о прокате. И нашел этого месье Андоне, который готов был получить оплату наличными и не требовал документов. Он, правда, требовал предоплату, но тут уж я уперся. И, как мне кажется, не зря.

Встретились мы тогда прямо на улице, в двух кварталах от Ворот. Он старательно пересчитал наличные, отдал ключи от здорово заезженного, немолодого, но хорошо натертого полиролью «Мерседеса» и пару каких-то бумажек.

– А что, договор заключать не будем?

– Зачем договор? Договор – это налоги платить, то, сё, а я человек небогатый. Если спросят – скажешь, что ты мой друг и взял машину покататься, а я подтвержу.

– А вдруг я машину не верну? Не боишься?

– Ну, во-первых, ты честный человек, по глазам вижу. Во-вторых, останешься без залога. Гони двадцать тысяч евро и катись.

Я молча улыбнулся. Он улыбнулся в ответ, показав крупные зубы, через один свои и золотые. Не дождавшись денег, снова улыбнулся.

– Что-то не так?

– Она что, краденая?

– Ну почему если румын, так обязательно машина краденая! Сейчас обижусь и не буду с тобой дело иметь.

Я продолжил молча улыбаться.

– Нормальная она. Здесь, в Швейцарии, зарегистрирована – какого рожна тебе еще надо? Ладно, давай десять тысяч, и разошлись.

– Пять. И ты говоришь, откуда ее в Швейцарию пригнали.

Знаю я эти европейские порядки. Все кругом настолько законопослушные, что полиция мышей не ловит. Когда в России подключились к Интерполу и начали ввезенные машины на угон проверять – столько интересного всплыло! Полно тачек, числившихся в угоне на родине, успели постоять на учете в разных вполне приличных странах, прежде чем оказались среди наших осин и березок.

С другой стороны, чтобы у тебя в Европе начали документы проверять, надо очень сильно постараться. А чтобы залезли смотреть номера кузова и агрегатов… Не могу себе такого представить.

Мсье Андоне остервенело чешет кудлатую шевелюру, черную с пегим.

– А, черт с тобой, давай пять. И в Германию не езди, не надо.

Так вот, сейчас этот персонаж на голубом глазу клялся, что машину у него украли, а он и не знал, потому что стояла она где-то в дальнем гараже. К нему лично у полиции претензий не было, потому что в ту печальную для гопоты ночь он где-то гулял с родственниками, и у него полкабака свидетелей. Да и гопники, как один, лысого мужика вспоминали, а у этого Ангела грива льву на зависть.

Так что брось мы в Дижоне эту таратайку – обошлись бы без эксцессов в Цюрихе. Но, с другой стороны, это ничего не изменило бы. У Ордена свои планы, а наше дело маленькое – оправдывать оказанное нам высокое доверие.

Жизнь снова пошла по накатанной. Я реализовывал очередные начальственные затеи, жена ходила на дежурства. Вечерами сидели и обсуждали, как мы обустроим детскую. Ремонт планировали устроить во время следующего отпуска, когда будет и время, и деньги, и определенность со сроками.

А еще врачи насоветовали Лили побольше бывать на свежем воздухе. Я вспомнил, что в порту давным-давно скучает красавица яхта, которую жена до сих пор не очень жаловала. Но с врачами не поспоришь. Особенно с дамским доктором Мариной. Спокойная, уверенная и очень толковая женщина обладала замечательным даром успокаивать излишне мнительных беременных посетительниц и тем принесла мир и согласие во множество семей. Лилька поначалу фыркала носом и напоминала, что она тоже где-то почти доктор, но потом поддалась Марининому обаянию и начала выполнять рекомендации.

Первые недели три-четыре все шло замечательно. Яхта резала форштевнем морскую гладь, гудели паруса, светило солнышко. Жена в шезлонге принимала воздушные и солнечные ванны. А потом то ли что-то изменилось внутри женского организма, то ли в преддверии осенних штормов изменился характер волн, но Лильку затошнило. Причем, похоже, от одного вида моря.

Доктор Марина без особенных эмоций выслушала жалобы и заменила морские прогулки на сидение у открытого окна. Шезлонг перекочевал на веранду, и приобщение жены к морю на том закончилось.

Выходные у нас совпадали не всегда, и я в Лилькино отсутствие снова начал регулярно выбираться на яхте. Хотелось оттянуться напоследок перед зимними штормами. И перед появлением наследника тоже. Что-то мне подсказывало, что тогда будут другие развлечения.

С каждым днем ветер крепчал, да и волны иногда смущали, прямо скажем.