Помеха справа

– А дальше что было?

– А что могло быть дальше? Ушла Валюша, слезы и сопли размазывая, и больше я ее не видела, – Варвара хлопнула себя по коленкам и встала. – Теперь уже на похоронах посмотрю, какая она в гробу красивая будет… Эй, шавки! – она неожиданно ловко свистнула.

Кусты за полосой препятствия затряслись, и из бурьяна одна за другой вынеслись две болонки – кудлатые, счастливые, все в свежих репьях.

– Гуляю с ними тут дважды в день, – объяснила Варвара, цепляя собачек на поводок.

– Ваши?

Мне казалось странным, что у девицы, которая показалась мне хамовитой и грубой, есть любимцы, да еще такие миленькие – болонки. Впрочем, появление собачек я восприняла с облегчением, поскольку в первый момент подумала, что шавками Варвара грубо обозвала рыскающих в зарослях Ирку и Даню.

– Да ну на фиг, какие мои! – отвергла мое предположение девица. – Соседкины. Хозяйка уже старая, а эти шавки молодые еще, резвые, бабка за ними никак не поспевает. Вот, платит мне, чтобы я с ними гуляла. Копейки, конечно, но я все равно сейчас дома сижу, работу нормальную фиг найдешь…

Она уже двинулась прочь от лавки, но вдруг остановилась, что-то сообразив, и оглянулась на меня:

– А у вас на телевидении нет ли какой работенки? Я толковая, быстро всему учусь…

Я развела руками, печально вздохнула:

– Ой, сами перебиваемся шабашками.

– А-а-а… Ну, тогда жду приглашения в невесты.

– Телефончик-то оставьте, чтобы в следующий раз не через соцсети связываться, – спохватилась я. – И свой номер, и Полосухина, если знаете.

– Как не знать, – Варвара продиктовала, я записала номера двух мобильных. – Ванька, кстати, давно уже другую себе нашел, в курсе? А вы говорите – любо-овь…

Саркастически посмеиваясь, она с ускорением двинулась прочь, увлекаемая двумя маленькими резвыми болонками. Даже не попрощалась.

– Некультурная девушка, – высказал свое мнение Даня.

Они с Иркой вылезли из бурьяна, как только Варвара ушла.

Бетоновазонов не нашли. Я этому тихо порадовалась.

– Куда дальше? – спросил наш юный энтузиаст, которому сегодня еще не удалось творчески поработать.

– Сейчас обзвоню людей и определимся, дайте мне десять минут, – пообещала я.

– Да хоть пятнадцать! – расщедрилась подруга, передвинула на живот свою торбу и полезла в нее обеими руками: – А что у меня есть! Пирожки с абрикосами, тепленькие еще! И чай в термосе, черный с бергамотом! Садись, малыш, перекусим, пока Ленка определяется со следующей жертвой.

Жертву я выбирала с подачи Мастодонта: он, как обещал, прислал мне контакты трех бывших супруг Антиповца: Ируси, Галюси и Маруси.

Ирусю я беспокоить не стала, она рассталась со своим бывшим так давно, что вряд ли была в курсе происходившего в его жизни в последнее время. Выбирая между Галюсей и Марусей, я бы предпочла последнюю, но третья жена Антиповца на мой звонок не ответила, пришлось удовлетвориться второй.

Галина Львовна Марковцева сняла трубку без промедления, как будто ждала моего звонка, и прозвучавшему предложению встретиться ничуть не удивилась, словно для нее это было в порядке вещей – внезапно общаться со съемочной группой телевидения.

– Конечно, приезжайте, жду! – деловито сказала Галина Львовна и, продиктовав мне адрес, отключилась.

Я с некоторым недоумением посмотрела на загудевшую трубку.

– Что? Тоже не хочет в наш телевизор? – спросила Ирка, которая слышала только меня, слова моей собеседницы до нее не долетали.

– Наоборот, готова, как пионер. Ждет нас прямо сейчас на Краснознаменной, сорок восемь.

– На слух знакомый адресок, – вмешался Даня. – Там что?

Я напрягла память, сообразив, что тоже не впервые слышу этот адрес.

– Темные вы люди, – с чувством большого и вполне обоснованного превосходства сказала Ирка. – Там краевой выставочный зал, я ходила в него со своими пацанами на экспозицию «Занимательная геология»! Не помню, как называется, не то «Стальной конь», не то «Серебряный пони» – что-то про ездовых животных…

– «Железная лошадь»! – одновременно побороли склероз мы с Даней.

– Я почти так и сказала, – не стушевалась Ирка, встала с лавки и стряхнула крошки с коленок.

– Что? Нет-нет! Вы слишком рано! У нас тут еще конь не валялся! – в продолжение темы ездовых животных вскричала, увидев нашу тройку, нервная дама, кутающаяся в просторный плед.

Она стояла у входа в «Железную лошадь», отрывисто командуя флегматичным дядькой с рулоном бумаги и ведерком с клеем.

Дядька готовился налепить на афишную тумбу у лесенки, ведущей в подвальную галерею, рекламный плакат, но никак не мог строго выверить его по горизонтали, что командующую даму не устраивало и дико раздражало.

Я посмотрела на мужика с сочувствием (страшное это явление – начальственный перфекционизм), но самому ему, похоже, было абсолютно все равно, как в итоге будет налеплена афиша и с каким диагнозом примут в кардиологию его нервную начальницу. Он елозил развернутым плакатом по тумбе, невозмутимо откликаясь на вскрики и стоны руководящей перфекционистки негромким однообразным «Да как скажешь, Семеновна».