Помещик. Том 2. Новик

Андрей, нацепив на себя доспехи, выехал на своем мерине шагом. Ибо не хотел травмировать животинку. Понятно, что последние пару недель он его откармливал зерном. Но все равно — опасался за его здоровье. Ведь кроме сбруи и седла, на горбу четырехсоткилограммовой животинки сидел парень с массой тела под шестьдесят кило. На нем была надета кольчуга в десятку. Поверх ламеллярная «жилетка» в восьмерку. Да шлем с личиной и чешуйчатой бармицей — еще четверка с хвостиком. А ведь было и оружие, одежда и кое-какое иное имущество. Итого получалась нагрузка под сто килограмм. Что превышало даже рекомендуемый вьючный вес. С такой нагрузкой себя относительно комфортно чувствовали только лошади линейных пород. Да и то, только находясь на усиленном питании. Поэтому бедный трофейный мерин подгреб своими копытами к берегу беззастенчиво попукивая. Намекая всеми своими копытами на то, что воевать под такой нагрузкой, он сможет очень недолго и не быстро…

— Экий ты важный! — заметил купец. — И отколь у тебя столь славная бронька взялась?

— Под кустом нашел. Иду — грибочки собираю. Глянь — кончик из-под листвы торчит. Ну я не будь дураком взял, да и потянул. А оттуда она вылезла. Леший, видно, для себя прятал. Не иначе. А как одел — сразу и меринок прибежал этот. Сивка-бурка вещая каурка. Только пердит, зараза, много. Видно от избытка чувств.

— Шуткуешь все? А зря.

— А чего зря то?

— По твою душу в Тулу снова прибыли царевы люди.

— Вот как? — подобрался Андрей. — А чего им в этот раз надобно?

— А пес их знает? Ходют все да расспрашивают. Ходют и ходют. Нос всюду суют.

— А о чем расспрашивают?

— О тебе. О краске. О лампе. О Петре… обо всем понемногу. Отец Афанасий просил передать тебе, что ему они сказывали, будто бы в Москву тебя повезут.

— А если я не поеду?

— Так с силой они пришли. И с конями сюда пойдут. Или думаешь здесь отсидеться? — кивнул на крепостицу.

— Да куда там. От татарских разъездов еще можно. А тут пищаль какую с царева наряда приволокут да в миг расковыряют. Стены то тонкие, супротив дикой степи ставились.

— Молодец, что понимаешь. — одобрительно кивнул Агафон.

— Ладно. То дело десятое. Когда они доберутся, тогда и думать стану. А ты сам-то чего приехал? Я ведь по осени хотел сам прибыть в Тулу.

— Так предупредить. Чай не чужой человек.

— Торговлишку что ли хотел сладить? — усмехнулся Андрей. — Пока они меня в Москву не увезли?

— Вот не веришь ты мне. А зря. Ты же мне как сын родный.

— Это чего?

— А как зятя с племянником вызволил, да брать за то ничего не стал — так и поменялось многое. Я ведь не шутил. Кровью родичей не шутят.

— Ну если так… — задумчиво ответил Андрей. — Но торговлишку все одно, решил не откладывать?

— А готовы ли у тебя товары?

— Масла светильного чуть за полбочки, — улыбнулся Андрей.

— СКОЛЬКО?! — поперхнулся Агафон.

— Я тебе под честное слово его передам. Сколько сможешь — сейчас заплатишь. Остальное или по моему возвращению, или, если со мной что случиться — супруге моей передашь. Ну что, сговорились о том?

— Как есть сговорились! — радостно воскликнул Агафон и протянул руку. Андрей пожал ее прилюдно. И все вокруг засуетились. Нужно было спешить. Мало ли десятник уже выехал? Встретится с ним в пути очень не хотелось. Вряд ли он вдоль реки поедет. Если на конях, то есть путь и покороче. Поэтому прошмыгнуть в Тулу, разминувшись с ним, у Агафона все шансы имелись.

Сено спешно выгружали с больших решеток, поставленных на лодки. Из-за чего те со стороны выглядели как плавающие стога. Не очень высокие. Не очень остойчивые. Но довезли. И не сильно оно отсырело при этом. Оставалось лишь немного подсушить, раскидав перед крепостью. А потом убрать в сарай.

Зерна он тоже привез, в том числе овса для лошадей. И иного корма. Одежды зимней. И прочего, что Андрей просил. Но все равно, не покрыл этим и пятой части, передаваемого ему «светильного масла», даже с учетом той бросовой цены о которой еще весной сговорились.

Сам же Агафон, улучил момент и отведя парня в сторонку, спросил:

— Только масло сие светильное продаешь ныне?

— Сам же говоришь какая беда приключилась. Мню, нужно выждать. Если обойдется, то и не только масло.

Купец вдумчиво огляделся, примечая — не подслушивает ли их кто, а потом наклонившись прямо над ухом, уточнил:

— Сколько той краски?

— Не спеши.

— Я же должен знать, сколько денег собирать.

— Друг мой, — наклонился ему на самое ухо Андрей, — нам бы сейчас особо не привлекать к себе внимания. А то не ровен час на дыбе окажемся. Будем рядом висеть, раскачиваться и вообще очень весело время проводить. А добрые люди станут нам в зад раскаленным прутом тыкать. Не спеши. Я говорил осенью — значит осенью.

— Значит она будет?

— Афанасий, я полагаю, знает?

— С чего ты взял?

— А с чего он обо мне печется? — ухмыльнулся Андрей. — Царь не митрополит. Держава одна, а кормушки разные.

— Грубо.

— Зато честно. Помозгуй пока над тем, откуда краска может взяться.

— А много ли ее?

— Это будет зависеть от цены. Больше дешевой не будет. Сам понимаешь, в убыток люди работать не станут.

— Значит торговлишка сие, в обход мыта.