Помещик. Том 5. Воевода

Из пролеска появился конный отряд, у одного из всадников которого, имелся прапор тульского воеводы — голова белого волка на кроваво красном фоне. Это был личный знак, поэтому сомнений в том, кто перед ними, у посыльных не возникло. Как и у самого Царя. Флаг, правда, также, как и щиты, с такой дистанции, не разглядеть. Но белое пятно на красном фоне — нормально наблюдалось.

Иоанн Васильевич скосился на Курбского. Но промолчал.

А полк тульский, тем временем втягивался на поле. И приближался. В то время как московский полк встал и отдыхал, пользуясь моментом. Шепотки пробежали сразу. Гостей распознали. А то, что к бою никого не призывают, вызвало немало облегчение.

Это было связано с тем, что московский полк поместный в целом очень тепло относился к Андрею и его делам по недопущению татар на север. А потому к любым позитивным слухам об Андрее сыне Прохора относился крайней благожелательно. Но то — простые помещики. Десятники и сотники смотрели на эти дела куда как настороженнее. Знали, как он лихо разобрался с начальными людьми в Туле, не пожелавшими по его все делать. Накрутил их как соплю на кулак. Раз. И уважаемые, влиятельные люди и глазом не успели моргнуть, как оказались у разбитого корыта.

Понятное дело, что далеко не все начальные люди московского полка так думали. Многим изменения Андрея пришлись по душе. Особенно тем, у которых с финансами все было тускло. Да и людей под рукой не наблюдалось шибко много.

В общем и в целом — уже с начального уровня — с десятников да сотников начиналось неоднозначное отношение к фигуре Андрей, распространившееся уже на всю Русь. Однако, так как полк был настроен позитивно, то и недовольные помалкивали. Чего искры высекать, от ударов лбами?

Слухи о том, зачем московский полк на юг шел волей-неволей просочились. И бойцы роптали, что Иоанн Васильевич отлично знал — слышал своими ушами. Люди не верили в измену, ни туляков, ни воеводы. А потому, увидев, что появление искомых проходит тихо и спокойно, вздохнули с несравненным облегчением…

Тульский полк спокойно втягивался походной колонной и строился для смотра. Без суеты и лишней давки. Во всяком случае, на взгляд Иоанна Васильевича. Это перестроение было за время учебного похода отработано пять раз. И теперь более-менее получалось. Хотя Андрей просто не смотрел в ту сторону, чтобы не психовать с проколов подчиненных. На его взгляд они все еще двигались как беременные гиббоны «под мухой».

Сам он ехал вперед — сразу к Царю. В окружении знаменосца и нескольких бойцов сопровождения. Красуясь своей серебреной бронькой и до раздражения добродушно улыбающейся «моськой» на антропоморфном забрале, которое по инерции называли личиной.

— Здравия желаю, Государь. — произнес Андрей, подъехав достаточно близко. Перед этим откинув забрало, чтобы продемонстрировать лицо, и приложив кулак правой руки к груди в районе сердца. Сказал и обозначил легкий поклон.

Его подчиненные гаркнули уставное приветствие куда слаженнее. Тоже самое, что произнес сам воевода. И также приложили кулак к груди в районе сердца, обозначив поклон.

Иоанн Васильевич встречно им что-то ответил. А про себя отметил — ему было приятно. Вроде и не лесть, но… подумать он не успел, так как начал говорить Андрей:

— Тульский полк завершает учебный поход и возвращается в город. Во время похода шла отработка взаимодействия и походных приемов, а также освоения устава. Попутно была уничтожена крупная банда разбойников. И еще одну поменьше прогнали, они имели наглость осаждать мою вотчину, а мы как раз рядом проходили. Больных нет. Убитых или умерших нет. Легко раненных семеро, но они передвигаются самостоятельно.

— Крупная банда? — удивился Шереметьев.

— Двести семнадцать сабель. Трофеи учтены и находятся в обозе. Меньшая банда частью ушла и насчитывала около сорока всадников, восемнадцать из которых уничтожены.

— Всадники? — теперь уже удивился Царь.

— Степняки. Допрос показал, что это ногайцы, ходящие под рукой Гази бен Урака. Так как ты, Государь, с ним не воюешь, то я посчитал их разбойниками и велел выбить под чистую. Ибо грабежом твоих земель промышляли. В плен взял только их предводитель, брата Гази, для передачи тебе и справедливого суда.

— О как… — невольно прокомментировал ситуацию Шереметьев.

Остальные в окружении Царя тоже от такого рапорта озадачились немало.

Ситуация была и сложна, и проста одновременно.

Со второй половины XIII века Северо-Восточная вошла в состав улуса Джучи, известного также как Золотая орда. И была неотъемлемой составной частью этой державы. И Москова поднялась среди всего Северо-Востока именно как административный центр провинции орды. В том числе и такой, через который шли налоги — выход — собираемые с этих земель. Именно налоги, а не дань. Ибо Русь была частью державы, а не независимым образованием, откупающимся от агрессивного соседа данью.