Помещик. Том 6. Граф

Ему уже докладывали, что несколько раундов переговоров в Москве зашли в тупик. И не только не помогли привести к примирению сторон, но и обострили ситуацию. Иоанн Васильевич не только решительно отверг желание Ливонской конфедерации добиться его отказа от Нарвы в их пользу, но и выкатил встречные претензии. И какие?! Он вспомнил им все лет за двести-триста последние. И потребовал компенсации. Разумеется, ТАКИХ денег у Ливонской конфедерации не было и появиться не могло. Вот они и забегали.

Первый помощник и заместитель Генриха фон Галена меж тем продолжил:

— Это война не будет сложной.

— Ты так думаешь? — в спокойном, лишенном эмоций вопросе короля чувствовался скепсис.

— Мой господин обо всем договорился. Султан заинтересован в том, чтобы наказать Иоанна за своеволие и взятие Казани с Хаджи-Тарханом. Поэтому его вассал — Давлет-хан будет на нашей стороне. Ногаи Гази тоже. Нам же он обещал передать деньги, необходимые для вербовки наемников.

— Много?

— Много. Первую часть этих средств мы уже получили. Двадцать тысяч талеров.

— Ты не хуже меня знаешь, что это капля в море. Наемники — дорогое удовольствие. Тем более хорошие. А плохие, если Иоанн привлечет Андрея Шатского и его полк, не помогут. Да и война не месяц продлится, и не два. Только что с московитами замирились шведы. Итог их войны ты и сам знаешь. Густав об них зубы сломал и, как сказывают, сильно расстроился.

— Это первая часть. Он обещал нас поддерживать. Крепко поддерживать. Ему ведь воевать с Иоанном не с руки. Вот нашими руками и хочет его наказать. Кроме того, Андрей Шатский выступил в поход на Азак силами своего полка.

— И союзных татар, а также казаков, — перебил Иоганна король.

— Так или иначе — это самоубийство. И, даже если он выживет, то от его полка останутся жалкие ошметки. Мы считаем, что Иоанн отправил графа на верную смерть, чтобы избавиться от него. Взять Азак столь малыми силами невозможно. Кроме того, нам известно, что ногаи Гази будут прикрывать город со стороны степи и постараются устроить Андрею теплую встречу. Да и сам Султан не останется безучастным наблюдателем.

— Избавиться? — задумчиво переспросил король. — Но зачем? Насколько я знаю, Андрей его лучший полководец.

— Иоанн его боится. Он считает, что граф взял слишком много власти и может его свергнуть.

— Чтобы возвести на престол его сына, став при нем регентом?

— Или взойти на престол самому.

— Ну это вздор… — отмахнулся Сигизмунд.

— Андрей — правнук Владимира Святого. В его теле воскресшая душа Всеслава Полоцкого.

— Чушь! — излишне нервно вскрикнул король. Но не убедительно. Во всяком случае, Иоганн почувствовал, что Сигизмунд сам в эти слова не верит. А потом, со снисходительной улыбкой заметил:

— Может и так, но в это все верят в Москве.

— Возможно…

— Это совершенно точно. У меня есть уши возле Иоанна. И они слышали, будто некий отец Дионисий, прибывший из Константинополя, поведал Царю о былых временах. И делах, когда удачливые полководцы раз за разом захватывали власть в Империи. И, судя по всему, Царь проникся… поверил…

— Грязный ход, — скривился Сигизмунд. Он не знал, кем был этот отец Дионисий, но этот рассказ шел на руку Султану и его вассалам. Так как позволял при удачном стечении обстоятельств лишить Москву его главного козыря в этом противостоянии.

— Но он нам на руку, не так ли? — улыбнулся Иоганн.

Король задумался.

С одной стороны, перспектива поставить под свой контроль Ливонию выглядела заманчивой. Это ведь Рига и балтийский торг Москвы. То есть, не только большие прибыли, но и возможность, в случае чего придушить опасного соседа. И перспективы, в случае успеха, выглядели просто головокружительными. Тут и приобретение Ливонии, и вероятный захват Смоленска, а если повезет, то и Новгорода, в котором давно все крайне нестабильно. Хотя, конечно, было большим вопросом, какую долю от этого пирога получит сам король, а какую его влиятельные вассалы. Особенно в финансовом плане.

С другой стороны, Сигизмунд не желал влезать в большую войну и масштабные, напряженные боевые действия на востоке. Особенно на фоне того, что Москва последние годы вела напряженную борьбу с Великой Портой. И война с ней выглядела предельно грязно. Так-то всем, конечно, плевать. Обычно. Но сейчас Габсбурги не жалели своих сил и средств для ушатов с помоями, которые они распространяли против любых союзников османов. И та же Франция уже выглядела очень плохо, закиданная тухлыми помидорами с головы до ног. Из-за чего власть Руа де Франс ОЧЕНЬ сильно пошатнулась. Его попросту не поняли собственные подданные. И Сигизмунд не сильно рвался проверять свое положение на прочность. Тем более, что оно и без того не сильно отличалось стабильностью.

Кроме того, его пугало еще то, что все слова этого Иоганна могли быть обычной ловушкой…

В этот момент в помещение постучали, прерывая размышления короля. И после разрешающего возгласа Сигизмунда, вошел один из его доверенных слуг.

— Надеюсь у тебя очень веская причина, — холодно процедил король. — Я же просил меня не беспокоить.