Помещицы из будущего

- Ладно, пойдешь с нами, - все-таки согласилась я, и Ванька радостно подбежал к нам.

- Опосля завтрака приходите в конец огорода! Я вас там буду ждать!

Он умчался, отсвечивая грязными пятками, а мы рассмеялись. Парнишка был очень уж милым и колоритным.

Вернувшись домой, мы первым делом отправились проведать нашего ночного гостя и застали его в практически добром здравии. Головин выглядел бледным, под его глазами залегли темные круги, но он уже приветливо улыбался, глядя на нас. Его одежда была вычищена и отутюжена.

- Доброе утро, Павел Михайлович, - поздоровалась я, отмечая, что даже после приступа он не растерял своей зрелой привлекательности. – Как вы себя чувствуете?

- Вашими молитвами, мои дорогие спасительницы, - ответил мужчина, поправляя лацканы сюртука. – Если бы не ваша забота, кто знает, как бы все обернулось.

- Это нужно Захара благодарить, – Таня внимательно наблюдала за ним, словно при свете дня можно было разглядеть то, что скрывала темнота ночи. – Он вас нашел и привез сюда.

- Несомненно. Я обязательно отблагодарю этого человека, - согласился Головин. – Он не будет обижен.

Ну, это мне показалось довольно благородным с его стороны. Если представить на его месте Потоцкую, то вряд ли бы она вообще вспомнила о простом мужике.

- Я слышал, что барыня Потоцкая в попечители к вам метит? – вдруг спросил мужчина, будто прочитав мои мысли. – Так ли это?

- Нам никто об этом официально не заявлял, но мы тоже наслышаны о ее стремлениях сделать нашу жизнь прекраснее, - насмешливо ответила я. – Вот только нас никто не спрашивает, хотим ли мы этого.

- А никто и не спросит. В наше время в вашем возрасте замуж можно, а вот имуществом распоряжаться не смей… - Головин с искренним сожалением посмотрел на нас. – Ей земли нужны, тут и дураку понятно. А еще и заводик к рукам прибрать. Как бы ее не возносили, но человек она нехороший, это я вам точно говорю. Сталкивался с ее «добротой».

- А разве заводик цел еще? – вырвалось у меня, и я испуганно замолчала. Разве дочери барина Засецкого не знали, как обстоят дела с заводом? Хотя… Судя по тому какими они были глупыми и недалекими, то и неудивительно, что не знали. Зачем им это, если на уме наряды да женихи?

- Чего с ним станется? Батюшка ваш как положил начало, так он и стоит, хозяйственных рук дожидается. Мужики охраняют имущество, чтоб не растащили, – Головин казалось, не удивился моему вопросу. – Там несколько деревянных зданий по двадцать сажень длиною и по восемь сажень шириною… Шесть печей, две разводные для закалки изделий, три гончарные и шесть амбаров для склада посуды и материалов. Я там был перед… перед… смертью вашего батюшки.

Вот так дела… Значит на заводике и оборудование имеется? А это уже совершенно другой расклад… Естественно, мы с Таней совершенно ничего не смыслили в стекольном производстве, но и дарить такое добро Потоцкой тоже не собирались.

Я покосилась на подругу и поняла, что в ее светлой головушке тоже идет мыслительный процесс. Она щурилась, двигала бровями и складывала губы трубочкой.

- Прошу простить меня за то, что напомнил о печальном событии, - похоже, Головин решил, что мы очень расстроены.

- Нет, нет, все в порядке, - мы улыбнулись ему как можно приветливее, и я сказала: – Завтракать пора.

После завтрака барин отбыл, пообещав, что обязательно на днях навестит нас, а мы с Таней помчались к огороду. Аглая Игнатьевна была занята приготовлением клубничной наливки, и за нами никто не следил, что оказалось очень кстати.

Как только мы добрались до конца огорода, из кустов жимолости вылез Ванька и, деловито сплюнув сквозь зубы, недовольно протянул:

- Што ж вы барышни долго-то так? Измаялся ждать вас! Сижу и гадаю, неужто передумали уже в табор идти? Все, не увидать мне медведя в портках!

- Не плюйся! – Танька отвесила ему подзатыльник. – Вещи принес?

- Принес! – мальчонка полез в кусты и достал оттуда большой узел. – Вот! Только это вернуть надо! Я ведь стащил их у Акулины! Она настирала мужикам своим, а я с веревки прямо и стащил! Если бы заметил кто, мне бы таких тумаков надавали… Вы бы мне монетку-то подкинули, а барышни?

- Подкинем, не переживай, - я кивнула на узел. – Давай, хвались.

Мальчонка развязал его и горделиво приосанился.

- Вота…

Перед нами лежали две рубахи-косоворотки с простой вышивкой на горловине, холщовые штаны, лапти и два старых картуза с мятыми козырьками.

- А где ж ты лапти взял, горюшко? – я приподняла один за веревку, которая вроде бы называется обора. – Они же с дырами!

- Лапти я в сарае взял… Они там почитай уж как с прошлой Пасхи лежат, - проворчал Ванька. – А мне что, новые вам сплесть надо было? Зато я онучи приволок…

Мы с Таней тяжело вздохнули и, свернув вещи обратно в узел, пошли переодеваться.

Глава 32