Помещицы из будущего

По распоряжению Канцелярии тайных розыскных дел Головина на два года сослали в тюрьму Спасо-Ефимьевского монастыря «за неуважение к верховной власти, личным качествам государыни и оскорбление Ее Величества дерзкими словами». Его имущество тоже арестовали на это же время. Поместьем можно будет снова управлять только по истечению срока ареста. Свидетелями выступили несколько дворовых Головина, а также сама Потоцкая, которая заявила, что лично слышала как Павел Михайлович говорил, что дворян освободили от всех повинностей формально, и они шли на службу, потому что у них не было иной возможности достойно существовать. Что большая часть аристократии беднела, а в Петербурге процветали коррупция и фаворитизм. Императрица же раздаривала придворным тысячи крепостных. А сама государыня своенравна, упряма, самолюбива и высокомерна.

Наказание смягчили лишь боевые заслуги Головина. Если бы не они, то срок заточения был бы куда больше.

Я решила, что обязательно дождусь своего мужа, и мы обязательно создадим крепкую семью назло всем. Главное, чтобы его болезнь не обострилась снова, ведь тюрьма есть тюрьма. Я должна стать сильной не только ради себя, но и ради него, а еще ради будущего ребенка. Стойко переносить любые тяготы судьбы и уверенно идти к своим целям. Мне нужно было найти в себе внутренний стержень, мощную опору, которая не будет зависеть от внешних обстоятельств. Я всегда считала, что именно в состоянии ожидания женщина наполняется всеми нужными эмоциями, замедляется, чтобы накопить силу, которая будет так необходима, когда долгожданное событие наступит.

После ареста Головина прошло два месяца. Я уже пришла в себя и окунулась в хозяйственные дела, с каждым днем все сильнее ощущая перемены в своем организме. Токсикоз не сильно мучил меня, но вот настроение скакало безбожно. Чтобы расплакаться мне хватало самой малости: например, увидеть, как Зимка заботится о своих щенках. Собака перестала бояться и прижилась в усадьбе, став не только нашей любимицей, но и любимицей дворни.

Цыгане тоже обживались на новом месте, но я не любила ходить в еще строящуюся деревню из-за старой цыганки. Она так смотрела на нас, будто мы действительно были виноваты во всех бедах ее семьи.

От Потоцких тоже не было ни слуху, ни духу. Но как раз это и было для нас самым главным счастьем. Мне казалось, что если я увижу ее мерзкое, высокомерное лицо, то не сдержусь и сделаю что-нибудь дурное по отношению к ней.

Кое-кто из дворни Головина перебрался к нам сразу после ареста хозяина. В его усадьбе остались только крепкие мужики, чтобы сторожить закрытый дом, и те, кто ухаживал за скотным двором. Теперь нам приходилось заботиться еще и об этом. Благо, что у нас с Таней имелись деньги, которыми цыгане расплатились за лес и за аренду земли. Если у Павла Михайловича и была в доме спрятана наличность, то сказать о ее местонахождении он не успел. Поэтому мы должны были рассчитывать только на себя.

В огороде все росло и «колосилось» и я надеялась на хороший урожай, который будет кормить нас всю зиму.

Таня разобралась с хлевом и птичником. Теперь там было сухо, светло, а еще имелась вентиляция. Мужики прорубили в потолке отверстие и установили форточную конструкцию. Это дополнительно обеспечивало курятник освещением в дневное время.

Коровам пастухи все-таки нашли лучшее пастбище. Пусть немного дальше, но там и трава была сочнее и подход к воде намного лучше. Если дела в нашем хозяйстве пойдут в таком же темпе, то мы вполне сможем продавать излишки молока и яиц.

А еще мы обнаружили довольно бойкий родник как раз за кустами жимолости. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что небольшой прудик для уток не помешает. Поэтому под строгим надзором Захара мужики вырыли траншею и достаточно приличную яму, огородив ее забором, чтобы птица не попала в огород. Когда в ней появилась первая хорошая лужа, они натаскали глины и перемешали ее с водой. Так как это верный способ удержать ее от просачивания в грунт. Глина оседала на дно, создавая естественный гидрозамок, и вода, по идее, должна стоять на одном уровне. Пусть что-то и уйдет в землю, но благодаря постоянному притоку не будет застоя.

Следующей весной мы обязательно сходим к реке и накопаем растений-оксигенаторов, которые очищают водоемы. Роголистник, уруть водная и турча болотная, которая росла только в речных заводях, канавах и болотах, «переедут» в новый пруд для улучшения его микрофлоры.

Но особое внимание Таня уделяла нашим двум телятам. Их кормили самым хорошим меженным сеном, собранным в прошлом июле, и овсяными крупяными мякинами. А к февралю должно было появиться пополнение, так как коровы погуляли еще в мае.