Поместье Даунтон. Хозяйка

А еще Кора нашла новое занятие – она стала писать пейзажи. Еще в Даунтоне Кора почувствовала вкус к живописи, но в отличие от золовки не считала себя художницей. Когда-то ее учил рисовать Генри Невилл, но теперь она делала это иначе – сказалось увлечение работами импрессионистов.

Первое время мистер Левинсон морщил нос, видя цветовые пятна на холсте, но скоро морщиться перестал. Не потому, что ему понравились пейзажи в стиле Барбизонской школы, просто Кора уяснила, что ей больше подходит старый стиль, и принялась рисовать пейзажи в реалистичной манере. Вердикт отца был прост:

– Так-то лучше!

Узнав о приезде подруги, примчалась Сьюзен:

– Кора, дорогая, как я рада тебя видеть!

Сама Сьюзен, выйдя замуж в один год с Корой, была беременна вторым ребенком, большой живот носила гордо и весело. Она понимала, как тяжело подруге видеть ее материнское счастье, и все равно то и дело напоминала о нем. Как может молодая мать не хвастать своим здоровым, крепким ребенком и не делиться ожиданиями по поводу второго.

То и дело слышалось:

– Ой, Кора, прости…

Та смеялась:

– Сьюзен, перестань извиняться. Ты счастливая мать, и я счастлива твоим счастьем. Правда счастлива. Ты же не виновата в моей беде.

– А есть те, кто виноват? Роберт? – осторожно поинтересовалась подруга.

– Нет, если кто и виноват, то только я сама. Села на беспокойную лошадь, хотя Роберт категорически запрещал.

В потере ребенка Кора действительно винила только себя, даже не Эдит, хлестнувшую лошадь. Обида на Роберта была лишь из-за его отказа посочувствовать и проститься при отъезде. Кора понимала, что он в ярости, раздавлен потерей сына и вердиктом врачей, но хотя бы навестить ее, больную, мог бы.

– Ты не должна замыкаться в поместье, нужно выезжать, так скорее придешь в себя. Если не станешь появляться у нас, я привезу к тебе всех друзей!

Угроза была нешуточной, Кора посмеялась, но согласилась, что выезжать и впрямь нужно.

Светское общество Ньюпорта проявило редкую деликатность, ничем не напомнив Коре о ее беде. Зато многие были откровенно рады ее возвращению.

– Кора… как вы похорошели, повзрослели…

– Вы по-прежнему много играете на рояле?

Кора садилась за рояль в гостиной какого-нибудь особняка Ньюпорта, и начинался настоящий концерт. Ее игра не стала хуже за время жизни в Англии, напротив, инструмент фирмы «Беккер» в Дауэрхаусе помог повысить мастерство. Кора играла и играла потому, что стоило затихнуть последним аккордам одного произведения, как после аплодисментов раздавались просьбы:

– Еще!

– Еще, пожалуйста!

Сначала дамы расспрашивали ее об Англии, тамошних модах на все подряд, привычках, балах и приемах, особенно сплетнях об известных людях, но постепенно, поняв, что она большую часть времени провела в поместье и не очень жаловала высший свет Лондона своим вниманием, расспросы свелись лишь к странным обычаям «этих англичан».

– Они что, действительно пьют чай каждый день ровно в пять часов?

– Да, но это объяснимо, ведь от второго завтрака до обеда слишком много времени, чтобы в животе не заурчало от голода. Сохранить силы помогает пятичасовой чай с печеньем или кексами.

– Правда ли, что требования к даме в викторианском обществе до невозможного строги?

– Правда, но ничего невозможного нет.

– Но как же жить при таких требованиях?

– Достаточно просто привыкнуть к ним.

Дамы дружно заявляли, что ни за что бы не привыкли! Кора в ответ только улыбалась – леди Вайолет вас быстро приучила бы.

– А английские мужчины все подряд скучные снобы?

– Английские мужчины, как и леди, разные. Конечно, джентльмены умеют держать себя в руках, но дамам от этого только легче – знаешь, что тебя не оскорбят даже случайно.

Кора не понимала только одного: к чему расспросы, если большинство собеседниц бывали в Англии, и не один раз. Сьюзен объяснила:

– Понимаешь, все считают, что видели только парадный фасад, что иностранкам, тем более из-за океана, никто не покажет настоящую Англию.

Кора в ответ от души смеялась:

– Глупости! Неужели ради того, чтобы скрыть свои истинные лица перед иностранками, англичане станут постоянно надевать маски? Дамы Йорка страшно волновались, не носит ли Генри Невилл перо в волосах в качестве украшения, потому что их священник сказал, что все индейцы носят перья. Индейцы в Америке, Невилл из Америки, следовательно, перо должно быть.

– Не может быть! – расхохоталась Сьюзен.

– Может. Так и наши представления об Англии – пятичасовой чай и викторианская мораль. И то, и другое есть, но, как перья в прическе индейцев, не главное. А стать леди и правда нелегко. Моя тетушка была права – это высочайшие требования к себе.

Кора медленно оттаивала.

Но, восстановив большинство знакомств, все же предпочитала уединение. Повзрослевшая и ставшая спокойней младшая сестра Ава первое время пыталась составить компанию Коре, но быстро поняла, что мешает, и оставила ее в покое.

Играть на рояле, читать и рисовать акварели – эти занятия стали отныне любимыми. Верхом ездить было нельзя, зато длинные пешие прогулки разрешались.