Поместье Лок-Даун

Миссис Макбейн шагнула на первую ступеньку и остановилась, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Рукой она нащупала стену слева от себя: шершавый камень. Должно быть, внешняя стена дома, предположила экономка. Постепенно очертания лестницы начали проступать, и она увидела свечу, стоявшую двумя ступенями ниже. Миссис Макбейн вытащила из кармана спички – она всегда имела при себе коробок – и зажгла одну, проклиная слепяще-яркое пламя. Потом она поняла, что не ошиблась в своих предположениях.

Попробую спуститься, решила женщина. Миссис Макбейн зажгла свечу и начала спускаться, чувствуя себя героиней дешевого детектива. Наконец она различила светящийся контур двери. Экономка остановилась, прислушиваясь, затем быстро произнесла молитву и повернула дверную ручку.

Она оказалась в слепяще-белой комнате, в которой никогда прежде не бывала. Когда глаза привыкли к свету, она увидела Максвелл, сидящую на диване у дальней стены.

– Миссис Макбейн! – Максвелл вскочила на ноги, вытаращив глаза. Грудь ее сильно вздымалась.

Экономка обвела взглядом комнату и закрыла за собой дверь.

– Соизвольте объяснить, что это за комната и почему на всех этих холстах ваше лицо.

Максвелл снова опустилась на диван. Миссис Макбейн медленным шагом направилась к камеристке, рассматривая комнату. Она затруднялась сказать, где они находятся: сюда она попала впервые. Ее взгляд упал на незаконченную картину возле кровати. Посмотрев на Максвелл, она увидела, что камеристка насмерть перепугана. Миссис Макбейн села рядом с ней и ободряюще улыбнулась. С минуту Максвелл набиралась мужества, и, когда заговорила, голос ее был спокоен, но звучал глухо:

– Мы познакомились, когда мне было девятнадцать лет. В Сент-Эндрюс. Я позировала студентам на занятиях по изобразительному искусству, которые он посещал. Однажды после занятий мы пошли вместе выпить чаю. Вдвоем, только он и я. Вот так все и началось. Мы оба знали, что не сможем пожениться: моя семья не принадлежала к высшему обществу. Но Хэмишу было все равно. Он сказал, что любит меня и, когда станет графом, будет вправе поступать по своему усмотрению. А он желал видеть меня своей женой. – Максвелл умолкла, и взгляд миссис Макбейн снова заскользил по комнате, цепляясь за свидетельства многих лет их жизни – и лжи.

– Потом умер его отец, и леди Джорджина прислала за ним машину, велев ему все бросить и немедленно возвращаться домой. Это произошло внезапно, мы даже не успели ничего обсудить. Лакей принялся упаковывать его вещи, и спустя несколько часов они уехали. Все произошло так быстро! Я ждала его несколько месяцев. Мы переписывались, но вернуться, по его словам, он не мог. Время было неподходящее. Семья соблюдала траур. Он просил, чтобы я еще немного подождала.

– Сочувствую вам, Флора. Представляю, как вам было тяжело.

– Да уж. – Максвелл слабо улыбнулась ей. – Но я знала, ради чего страдаю, во всяком случае, думала, что мои страдания будут не напрасны. Хэмиш стал лордом; нам просто нужно было выбрать удачное время, чтобы предать наши отношения огласке. Но мы упустили из виду леди Джорджину, – с горечью добавила она.

– Леди Джорджину? Она знала? – испуганно спросила миссис Макбейн.

Максвелл чуть заметно повела плечами.

– Если честно, точно не скажу. Но она нас опередила. Прежде чем мы с Хэмишем успели объявить о наших отношениях, она устроила его помолвку, даже не спросив мнения сына. Леди Виктория происходила из богатой уважаемой семьи, и для леди Джорджины это было главное, все остальное не имело значения. Газеты раструбили о его помолвке раньше, чем он успел ее разорвать, а потом уже было поздно. Ему пришлось жениться на ней. В таких кругах браки заключают не по любви. Брак для них – деловой союз.

«Что верно, то верно», – подумала миссис Макбейн. Она и сама видела, что никто из Инверкилленов не был счастлив в браке.

– Но как вы оказались у нее в камеристках? И зачем пошли на это? – поинтересовалась миссис Макбейн.

– Это устроил Хэмиш. Понятия не имею, как ему удалось навязать меня ей. Опыта у меня не было, о чем она прекрасно знала. Я никогда не была знакома с людьми, которые выросли в такой обстановке… – Максвелл широким жестом обвела комнату. – Даже представления не имела, чем я должна заниматься. Первые месяцы были для меня сущим адом. Она постоянно ругалась на меня. Что бы я ни сделала, ей все было не так. А видеть Хэмиша в ее постели… было смерти подобно. Я уже готова была вернуться в Глазго, но Хэмиш меня отговорил. Он любил меня, и только так мы могли быть вместе. Он умел убеждать.

– Леди Инверкиллен знала про вас? – тихо уточнила миссис Макбейн, стараясь не выдать голосом своего возмущения.

– Нет! Пока не огласили завещание. Тогда она быстро сообразила, в чем дело.

– Да уж. – Миссис Макбейн закатила глаза. Бедная. Так ее опозорить. – Значит, на следующее утро, когда ты принесла ей завтрак…

Максвелл закрыла лицо руками.