Поместье «Снигири»

– А Тороканов?

– Тороканов… – Елена просмотрела записку. – А ничего про него нету. Странно.

– Кстати, этот кузен и в жизни такой же, – усмехнулся её компаньон. – Про него помнишь только тогда, когда он рядом. А ушёл – и будто стёрли, не было такого персонажа в нашей пьесе.

– Ну, значит, он шпион, – торжественно проговорила Лена.

– М-м, чиньский, – подхватил Андрей. – Нет, парсийский! Точно!

– Ну, вот и решён наш ребус: Стелла узнала о шпионской деятельности лже-кузена, и её нужно было срочно ликвидировать!

Отсмеявшись, Елена вздохнула и сказала:

– Всё равно непонятно, зачем было убивать её в закупоренном поместье? Нас тут раз-два, и обчёлся, дороги закрыты, определить убийцу среди девяти фигурантов куда проще, чем искать его в Москве. Зачем?

– Или почему.

– То есть?

– Что-то могло произойти вчера вечером. Событие, о котором мы не знаем, не дающее возможности для убийцы оставить Стеллу в живых. Что-то срочное. Смертельная опасность.

Лена неопределённо похмыкала, и он добавил:

– Кроме того, не забывай: даже сегодня утром ещё никто не знал, что уехать из Снигирей невозможно. Это обнаружили стражники, а уж у них и магические возможности побольше, чем у частного лица. Если бы была хоть малейшая возможность, они бы пробились.

– Вообще это тоже странно! Ну, овраг, ну, ручей – даже если нельзя заморозить эти… – она поискала слово. – Эти хляби! Всё равно, создай воздушный мост. Да открой портал на пятьсот метров, на другой берег этого оврага!

– Лен, ты всё это проспала, а я видел, – усмехнулся Беланович. – Во-первых, сразу за оврагом дорога делает крутой поворот, так что фактически ты видишь только деревья. Портал открывать некуда. А воздушный мост… выгляни в окно. Там всё ещё ледяной дождь. Даже если он не размоет магию этого самого моста, там будет такое ледяное полотно, по которому и на пузе не проползёшь.

– Ладно, – махнула она рукой. – Ты же знаешь, у меня всякое начало нового дела вызывает отторжение. Я просто не понимаю, как это так можно – была молодая красивая женщина, полная сил, и вдруг осталась неуклюжая разлагающаяся оболочка, мешок с костями. Только потому, что кто-то решил, что ему эта смерть необходима!…

Она сорвалась на крик, и Андрей сделал самое простое, что мог сделать в такой ситуации мужчина: обнял её, прижал к себе и стал гладить по голове, шепча какие-то успокоительные слова.

Наконец Елена затихла, вздохнула и отодвинулась.

– Извини, – буркнула она, вытягивая из кармана джинсов носовой платок. – Больше не повторится.

– Ой, да ради бога! Моя жилетка в твоём полном распоряжении…

– Так, что у нас осталось? – деловой тон вопроса не оставлял более места для эмоций. – Собственно хозяин дома и его экономка, она же кухарка. Наталья Петровна. Ты кого бы предпочёл опросить?

– Как скажешь. С Вадимом я давно знаком…

– Вот именно поэтому с ним поговорю я. А ты отправишься очаровывать Наталью Петровну, меня она с первой минуты невзлюбила. Кстати, ты не рассказывал, откуда в твоей жизни взялся господин Снигирёв, я о нём раньше не слышала?

– А ты прямо всех моих знакомых знаешь? – хохотнул Андрей. – Ладно, прости. Вечером расскажу, а сейчас пойдём, в самом деле, работать.

* * *

Наталья Петровна и Вадим нашлись на кухне, шушукались о чём-то у плиты. Увидев Лену, экономка поджала губы в куриную гузку и отвернулась. Вадим механически заулыбался им навстречу, но вид у него был измотанный, будто он сам лично сперва убивал, а потом таскал труп по дому и прилегающим территориям в поисках самого выигрышного места.

– Вы ко мне? – спросил он.

– Да, хотелось бы поговорить. Может быть, перейдём куда-то? – спросила Елена самым нейтральным тоном.

– Да… идём хотя бы в кабинет, там удобно.

Андрей тем временем придвинулся с Наталье Петровне и забормотал что-то успокоительное.

До кабинета они дошли молча. Там хозяин дома закрыл и тщательно запер дверь, мелкой трусцой пробежал до книжного шкафа, вытянул один из самых толстых томов и достал из-за него резной графин, в котором плескалось что-то тёмно-коричневое.

– Настойка, – пояснил он. – По рецепту деда, а тот от своего деда получил, великий был химик. Ну, и про хозяйство не забывал. Настоечку эту делал на двадцати семи травах, рецепт велел никому и никогда не передавать, только в семье. Вот помру я, один Юрка останется, а с него толку немного.

Болтая всё это, Вадим вытащил пробку. В кабинете запахло скошенной травой, анисом, мятой, нагретой под солнцем полынью – словом, летом и счастьем. Снигирёв сноровисто разлил загадочную жидкость по крохотным хрустальным рюмочкам и придвинул ближе к Елене.

– Попробуйте! Выпейте из рюмки медленно, покатйте во рту и так же медленно проглотите. Будет горько, но сладко. А через пару секунд закусите вот этим… – он снова нырнул в ящик стола и извлёк небольшую деревянную коробочку, над которой Елена разглядела еле заметное радужное сияние стазиса.

В коробке лежали тонкие полосочки почти досуха завяленного мяса с сильным и необычным запахом.

– Это что? – спросила она, уже устав удивляться.

– Медвежатина. Сам добыл, сам вялил. Ну, будем здоровы!