Читаем Поминальная молитва полностью

Тевье. Меня зовут реб Тевье! А вас – Федор Иванович! И это, как говорится, две большие разницы. Мы здесь вместе живем, вместе трудимся, и дай нам всем Бог счастья… Но есть вопросы, где мы – каждый по себе. Вы уже взрослый человек и должны понимать. Когда ваши приходят на нашу свадьбу – ничего хорошего не получается!

Федор(зло). Моих там не было, реб Тевье! Мои в погромах не участвуют!

Вышел, хлопнув дверью.

Голда. Как не стыдно, Тевье? Что ты набросился на парня? Они с детства вместе…

Тевье. Тихо!!! Детство кончилось! Я один мужчина в доме, и мне Бог повелел его оберегать!!!

Голда(устало). Не кричи. Меня и так всю трясет…

Тевье(заботливо). Ну, приляг! Приляг, Голда. Выпей порошки.

Голда. Не смеши, Тевье! Какие порошки для матерей?

Входят Годл и Перчик.

Перчик. Здравствуйте, реб Тевье! Мир вашему дому!

Тевье(угрюмо). Спасибо на добром слове, Перчик, рад, что вы нас навестили. Хотя, честно говоря, не очень понимаю, где нашли на это время. Добрые люди об эту пору работают или в университетах учатся, а вы раскатываете по деревням…

Годл. Папа, так гостей не встречают.

Тевье. Не надо учить меня вежливости, дочка. Я обычай знаю. Накрывай стол, ставь еду. А наш дорогой гость пусть сядет и расскажет, что нового. Как дела?

Перчик. Плохи дела, реб Тевье. Судить меня будут.

Тевье. Вот как? Ну что ж. Спасибо за откровенность. Стало быть, вы, сударь, в бегах? Хорошее занятие для образованного человека. Только я одного не смекну: зачем же вы с этой новостью к нам-то пожаловали? Да еще говорите: «мир дому»! Мало этому дому своих бед? Вас же, поди, полиция ищет?

Перчик. Не волнуйтесь, реб Тевье. Уже нашла. Вернее, я ее нашел. Зашел перед вами к уряднику, все рассказал. Раз уж за мою голову награда, так пусть земляку достанется, верно?.. Ну, наш урядник – мужик не злой. Позволил ненадолго зайти к вам, попрощаться. Вот и все новости.

Пауза.

Тевье(обернулся к Голде). Ты это знала?

Голда. Какая разница? Знала – не знала. Думай, что делать будем.

Тевье. А что делать? Нам ничего делать не надо. Покормим молодого человека, дадим в дорогу припасов – и все. Адью… Так, кажется, по-французскому, Перчик?

Годл. Я поеду с ним, папа.

Тевье. Стар я уж, дочка. На ухо туговат. Поэтому глупых слов не говори, все равно не слышу.

Годл. Я поеду с ним.

Голда. Куда, девочка?

Годл. Куда угодно. На край света. В Сибирь (Бросилась к отцу.) Папа, он ведь не за себя страдает. За всех нас!

Тевье. Ах, какой благородный человек, сын папиросника. Весь мир решил осчастливить! Богатых отменить… А с чего начинает? Забирает у бедного человека его дочь! От сестер, от дома, от больной матери…

Перчик. Это не совсем так, реб Тевье. Я не хочу, чтоб она ехала.

Годл. Он не хочет, папа. Уговори его. Умоляю!

Тевье. Совсем обезумела! Чтоб я сам уговаривал мою дочь… в Сибирь… Да вы что тут все?.. Да я… (Неожиданно.) А почему, собственно, вы не хотите ее брать, молодой человек? Она вам не нравится?!

Перчик. Я люблю ее, реб Тевье. Очень! Именно поэтому не хочу причинять вреда. Там будет трудно. Очень трудно.

Годл. Вдвоем нам не будет трудно. А одна я здесь умру!

Тевье. Типун тебе на язык! (Повернулся к Голде.) А ты что молчишь?

Голда. А что говорить? У нее же твой характер – будет она меня слушать! Надо собирать теплые вещи! (Достала узел.) Я тут кое-что приготовила…

Годл. Спасибо, мама. (Обнимает Голду.)

Тевье(схватился за голову, застонал). Моя Голда! Самая послушная, самая тихая… О Бог мой… Не сказано ли в Святом Писании… (Вздрогнул.) Но они же не повенчаны! Перчик! В Сибири есть раввин?

Перчик. Не может быть, чтоб в Сибири не было раввина! Раввины тоже люди, их тоже должны сажать.

Голда. Конечно, Тевье. Не волнуйся. Их не обидят…

Открылась дверь. Появился Урядник. Нерешительно топчется у порога.

Тевье. Заходите, ваше благородие.

Урядник. Та чего заходить, Тевль?.. Пора ихать… Вы готовы, господин студент?

Перчик. Да, господин урядник!

Голда. Погодите… Не ужинали же. Хоть в дорогу харчей соберу.

Урядник. Та моя жинка там кое-шо накидала… Яйца… Сала… Доидим! (Тевье.) Я их, Тевль, прямо до Киева. А то, знаешь, на перекладных, по такой погоде… Померзнут! А у меня и лошадь справная, и овчинку теплую взял…

Тевье. Спасибо, ваше благородие! Спасибо!

Урядник. Да мне тьфу на такое спасибо, Тевль. Без его бы обошелся. Но служба… Ну как, присядем на дорожку или у вас так не положено?

Тевье. Положено.

Все садятся, секундная пауза.

Перчик. Ну все. Пора!

Резко встал, поцеловал Голде руку, подошел к Тевье. Они обнялись.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека драматургии Агентства ФТМ

Спичечная фабрика
Спичечная фабрика

Основанная на четырех реальных уголовных делах, эта пьеса представляет нам взгляд на контекст преступлений в провинции. Персонажи не бандиты и, зачастую, вполне себе типичны. Если мы их не встречали, то легко можем их представить. И мотивации их крайне просты и понятны. Здесь искорёженный войной афганец, не справившийся с посттравматическим синдромом; там молодые девицы, у которых есть своя система жизни, венцом которой является поход на дискотеку в пятницу… Герои всех четырёх историй приходят к преступлению как-то очень легко, можно сказать бытово и невзначай. Но каждый раз остаётся большим вопросом, что больше толкнуло их на этот ужасный шаг – личная порочность, сидевшая в них изначально, либо же окружение и те условия, в которых им приходилось существовать.

Ульяна Борисовна Гицарева

Драматургия / Стихи и поэзия

Похожие книги

Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Переизбранное
Переизбранное

Юз Алешковский (1929–2022) – русский писатель и поэт, автор популярных «лагерных» песен, которые не исполнялись на советской эстраде, тем не менее обрели известность в народе, их горячо любили и пели, даже не зная имени автора. Перу Алешковского принадлежат также такие произведения, как «Николай Николаевич», «Кенгуру», «Маскировка» и др., которые тоже снискали народную любовь, хотя на родине писателя большая часть их была издана лишь годы спустя после создания. По словам Иосифа Бродского, в лице Алешковского мы имеем дело с уникальным типом писателя «как инструмента языка», в русской литературе таких примеров немного: Николай Гоголь, Андрей Платонов, Михаил Зощенко… «Сентиментальная насыщенность доведена в нем до пределов издевательских, вымысел – до фантасмагорических», писал Бродский, это «подлинный орфик: поэт, полностью подчинивший себя языку и получивший от его щедрот в награду дар откровения и гомерического хохота».

Юз Алешковский

Классическая проза ХX века
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)
Один в Берлине (Каждый умирает в одиночку)

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах.…1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну. Вместе с женой Анной они пишут и распространяют открытки с призывами сопротивляться. Но соотечественники не прислушиваются к голосу правды — липкий страх парализует их волю и разлагает души.Историю Квангелей Фаллада не выдумал: открытки сохранились в архивах гестапо. Книга была написана по горячим следам, в 1947 году, и увидела свет уже после смерти автора. Несмотря на то, что текст подвергся существенной цензурной правке, роман имел оглушительный успех: он был переведен на множество языков, лег в основу четырех экранизаций и большого числа театральных постановок в разных странах. Более чем полвека спустя вышло второе издание романа — очищенное от конъюнктурной правки. «Один в Берлине» — новый перевод этой полной, восстановленной авторской версии.

Ганс Фаллада , Ханс Фаллада

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Проза прочее