Помиримся… у алтаря?

Жискар обернулся, и Джонас заметил, что он колеблется: антиквар явно сочувствовал Равенне.

– Ну, может быть, чуть больше, мадемуазель Руджеро. – Он снова посмотрел на вещицу в своих руках. – Я вот что подумал… Я мог бы лично заняться продажей, у меня есть кое-какие контакты людей, которые могли бы заинтересоваться этими вещами.

– Правда? – В глазах Равенны засветилась надежда. – Это было бы замечательно, месье Жискар!

– Это наименьшее, что я могу сделать в таких печальных обстоятельствах. – Антиквар подошел ближе к Равенне, словно его притягивала ее нежная улыбка. – Вы можете называть меня просто Этьен.

Джонас с силой сжал пальцы на дверном косяке, когда эта парочка продолжила разговор как ни в чем не бывало, совершенно не обращая на него внимания. Язвительная колкость так и вертелась на языке, но он промолчал. Он наблюдал, как Жискар реагирует на несомненно талантливую игру, которую вела с ним Равенна, изображая жертву. Так вот в чем все дело. Эта женщина вовсе не невинная овечка, какой хочет показаться, она наглая и расчетливая стерва.

С того самого момента, как Равенна предстала перед Джонасом, он гадал, почему она так выглядит. Черный костюм был явно пошит на заказ, но он висел на ней, как мешок. Она походила на девочку, нарядившуюся в мамины вещи, особенно с короткой стрижкой ежиком, которая акцентировала черты ее лица и подчеркивала большие ангарные глаза.

Однако в ней не было никакой детскости, когда он ласкал ее, она была жаждущей женщиной. И все же она была настолько хрупкой, что это интриговало его. И теперь он понимал почему. Эта уязвимость, которую дополнительно подчеркивал консервативный покрой костюма, намекавшего на траур, была преднамеренной, чтобы разжалобить антиквара. Достаточно было взглянуть на Жискара, буквально пожиравшего ее глазами, чтобы понять, что затея удалась. Она тщательно приготовилась к встрече с французом, чтобы умело сыграть на его эмоциях.

Джонас уже почти не сомневался, что она способна на воровство. Равенна так же расчетлива и опасна, как и ее мать.

Он вспомнил Сильвию: она была столь неприкрыто сексуальной, что походила на мифическую богиню, с ее грудным смехом и плавными изгибами великолепной фигуры. Но дочь была совсем другой. Он прищурился, глядя, как ловко Равенна манипулирует французом.

У нее было удивительное лицо, приковывающее к себе внимание, глаза, в которых можно утонуть, тонкое, изящное тело. Но за всем этим крылось нечто большее. Аура скрытой страстности и острый ум. И это сочетание возводило его на самый примитивный, животный уровень.

Он хотел ее.

Она не нравилась ему, он не восхищался ею. Равенна принадлежала к тому типу женщин, которых он привык презирать. И все же он хотел ее…

Джонас глубоко вздохнул, пытаясь отогнать от себя фантазии об обнаженной Равенне. Этого не должно случиться!

Вместо этого он заставит ее заплатить за то, что она сделала. Он убедится в том, что она понимает ценность тех денег, что она взяла, а когда он покончит с этим, Равенна узнает, что значит тяжело работать. Она погасит свой долг в полном объеме. Ей не удастся сбежать.

Не будет ни полиции, ни суда. Да, он мог бы отдать ее на милость правосудия, но сейчас, увидев ее, прикоснувшись к ней, он захотел куда более личного возмездия. Да, она украла его деньги, но цена нанесенного ему оскорбления куда выше. В конце концов, деньги возместить слишком просто.

Джонас убеждал себя, что его решение не имеет ничего общего с тем, как помутнел его разум от желания, когда он смотрел, как Равенна заигрывает с другим мужчиной. Ему казалось, что она каким-то образом победила в первой схватке, даже если все козыри были у него на руках.

Равенне удалось пробить брешь в стене, которую он когда-то воздвиг вокруг своих эмоций. Он был разочарован, поняв, что она пошла по тому же пути, что и мать, полагаясь на легкие деньги, а не на усердный труд. Джонас ожидал от нее большего. Она словно предала его воспоминания о ней самой.

Его губы изогнулись в презрительной усмешке, когда он обдумывал свое решение. Это было почти альтруизмом с его стороны. Она посмотрит в лицо последствиям своего преступления. Вне зависимости от конечного результата. Джонас с нетерпением ждал момента, чтобы взыскать свой долг.

– Теперь это, – мурлыкал Жискар, – предметы очень высокого класса. – Он остановился напротив шкафа с коллекцией старинной стеклянной посуды.

– Правда? – оживилась Равенна. До сих пор антиквар не увидел чего-то достаточно ценного, чтобы она смогла оплатить долги матери. – Думаете, они ценные?

Равенна особо не надеялась, что Жискар найдет хоть что-то достаточно дорогое, чтобы покрыть сумму, которую Сильвия сняла со счета Джонаса, но она рассчитывала, что средств от продажи хватит хотя бы для того, чтобы покрыть текущую задолженность.

– Мне нужно как следует изучить все предметы, но эта коллекция просто прекрасна. – Он сделал паузу, и волнение отразилось на его лице, когда он взял в руки графин тончайшей работы. – Прекрасная, прекрасная коллекция.

Равенна затаила дыхание, когда он открыл шкаф и потянулся за кубком.