Помиримся… у алтаря?

– Нет никакой необходимости в твоем присутствии. Ты увидел то, что хотел увидеть. Теперь ты знаешь, что я не трачу времени понапрасну.

– Это так, – согласился он, нахмурившись. – Ты действительно многое сделала, чтобы дом стал выглядеть совсем по-другому.

– Звучит так, как будто ты удивлен! – ощетинилась Равенна.

И снова он пожал плечами.

– В данных обстоятельствах, – он подошел ближе, – мои сомнения простительны. Ты производишь впечатление женщины, которая ни дня в своей жизни не проработала.

Равенна сделала шаг назад, стараясь избежать его взгляда.

– Я хорошо маскируюсь.

Она резко остановилась, натолкнувшись на край кровати. Джонас подошел ближе, глаза его горели опасным огнем. Равенна судорожно сглотнула и сказала себе, что его вовсе не влечет к ней. Этот… эпизод в Париже просто показал, насколько уязвимой она была перед ним.

Он стоял настолько близко, что Равенна заметила, как на его лице начала пробиваться темная щетина. Она вздрогнула, встретив холодный взгляд его серо-стальных глаз.

– Мне нравится эта комната. – Он протянул руку, и Равенна напряглась всем телом, но Джонас не прикоснулся к ней, а потрогал матрас. – Большая мягкая кровать, – одобрительно пробормотал он.

Равенна уже не могла думать ни о чем, кроме его большого, сильного тела, вжимающего ее в этот самый матрас.

– Ты не можешь здесь спать! – выпалила Равенна.

Комнаты находились слишком близко, их разделяла лишь ванная комната. Она увидела, как Джонас удивленно вздернул одну бровь, в глазах его плескалось веселье.

– Либо здесь, либо в твоей постели.

– Я имела в виду…

– Забудь, Равенна. Я остаюсь. Нельзя оставлять дом в таком состоянии.

Не в ее ненадежных руках, это он имел в виду. В данных обстоятельствах она не могла винить в этом Джонаса, и все же его предубежденность раздражала.

– Но ведь ты должен управлять бизнесом.

– Ты действительно так сильно хочешь, чтобы я уехал? – Он пригвоздил ее взглядом.

Равенна воинственно вздернула подбородок. Она устала от лжи.

– Тебя это удивляет? Тебя трудно назвать приятной компанией.

Равенна ожидала, что он рассердится, но вместо этого он рассмеялся, чем несказанно удивил ее. Этот глубокий, низкий смех проникал в каждую клеточку ее тела. Равенна обхватила себя руками, испугавшись собственной реакции на звук его голоса.

– И это говорит женщина, которая меня обокрала!

Равенна вздрогнула, и это не укрылось от внимательного взгляда Джонаса. Она тут же отругала себя за несдержанность. Что он увидел в ее глазах, о чем догадался?

– Предлагаю перемирие, – сказал он. – Будем вести себя как цивилизованные люди, пока живем под одной крышей. Договорились?

А у нее разве есть выбор? Нервы Равенны и так находились на пределе, а ведь они провели бок о бок не больше часа. Равенна молча кивнула, но протянутую для рукопожатия руку проигнорировала. Прикосновение к Джонасу Девесону для нее было равносильно плаванию с акулами.

Двумя часами позже Равенна вышла из магазина с полными сумками провизии. Джонас настоял на том, чтобы сопроводить ее, поскольку ее скудных запасов не хватит на двоих.

Внутренний голос нашептывал Равенне, что он просто хочет убедиться, что она не сбежит из поместья. Даже если побег ей удастся, Джонас все равно найдет ее, и тогда станет только хуже. Она зябко поежилась при одной этой мысли.

Он шел рядом с ней, неся в руках большую часть покупок. Но Равенну волновала не столько его роль надсмотрщика, сколько то воздействие, которое он оказывал на нее одним своим присутствием.

Во время их непродолжительной прогулки к магазину он вел себя как истинный джентльмен, но это еще больше нервировало Равенну. Она вполне может справиться и с его неодобрением, и со вспыльчивым характером. Но было что-то до смешного интимное в том, как они вместе шли по магазину, как он открывал перед ней двери и настаивал на том, что понесет самые тяжелые сумки. Равенна напряглась, осознав, насколько ей это нравится.

Глаза Равенны удивленно расширились, когда она увидела припаркованный на улице темно-бордовый «астон-мартин», восхищенные мальчишки крутились около сверкающей отполированными боками машины.

– У тебя весьма эффектный автомобиль, – пробормотала Равенна. Ее восхитили плавные линии корпуса и мягкие кожаные сиденья, словно обволакивавшие ее.

– Ты считаешь, я должен ездить на чем-то менее приметном? – весело спросил он. – Сдержанный «бентли» или потрепанный «лендровер»? Я упорно трудился, чтобы заработать все, что у меня есть, и я не стыжусь демонстрировать это.

Равенна фыркнула. Джонас подошел к машине и стал загружать сумки с покупками в багажник.

– Ты родился с серебряной ложкой во рту. Не думаю, что…

Джонас обернулся к ней, и от выражения его лица слова застряли у нее в горле. Ей показалось, что она вот-вот покроется ледяной корочкой от холода, сквозившего в его глазах.