Помиримся… у алтаря?

– Хватит играть Спящую красавицу! – Голос, ставший в одной мгновение резким, выдернул ее из сладкой дремы. Равенна открыла глаза и с трудом подавила испуганный крик.

– Ты? – выдохнула она, с трудом приподнявшись на постели.

– Ты ожидала увидеть кого-то другого? – Джонас полоснул ее недобрым взглядом.

Паника забилась в ее груди, как птица в клетке. Равенна вспомнила его обжигающую ярость в Париже, стальную хватку его рук, которые могли быть и нежными. Страх сковал ее по рукам и ногам. Она ничего не могла поделать с реакцией собственного тела, но под его взглядом, полным неподдельной ненависти, она почувствовала, как глубоко внутри ее нарастает возбуждение.

Равенна перекатилась к краю кровати и рывком попыталась встать. Она недооценила степень собственного измождения, и, как только ноги коснулись пола, колени ее подогнулись. Мгновение спустя Джонас был уже рядом, готовый в любую минуту подхватить ее. Это мгновенно придало ей сил.

– Не трогай меня! – гневно крикнула она.

Джонас тут же сделал шаг назад, его взгляд снова стал непроницаемым.

С трудом переведя дыхание, Равенна внутренне собралась и встала прямо. Ее ноги тряслись как желе, но это было вполне ожидаемо после того, как она столько часов провела на ногах. И это не имело никакого отношения к Джонасу Девесону.

– Что ты здесь делаешь?

Брови Джонаса удивленно поползли вверх.

– Думаю, этот вопрос – моя прерогатива. Что ты делаешь в этой спальне и почему спишь посреди белого дня?

Равенна взглянула на часы: два часа дня. Неудивительно, что она чувствует себя разбитой, ведь она легла всего пятнадцать минут назад. Ей была совершенно необходима передышка. С тех пор как Равенна приехала сюда, она работала на износ, пренебрегая советом беречь себя и давать своему измученному организму отдых.

Страх был прекрасной мотивацией. Она переступала через собственную усталость день за днем, прекрасно понимая, что Джонас не преминет воспользоваться даже малейшим шансом, чтобы упечь ее за решетку.

И вот он здесь, как она и опасалась.

– Я начала уборку очень рано, поэтому позволила себе небольшой… перерыв.

– Большинство людей делают перерыв за чашкой чая с печеньем, а не распластавшись на антикварной кровати.

Он что, пытается обвинить ее в порче мебели? Может, она и не самая миниатюрная женщина на свете, но уж тяжеловесом ее точно трудно назвать, особенно после перенесенной болезни.

Равенна искоса глянула на кровать: она была такой огромной, что на ней с легкостью разместились бы четверо. Она едва примяла роскошное, расшитое золотом покрывало, которое еще неделю назад было покрыто слоем пыли, как и занавески. И то и другое Равенна успела выстирать.

– Если ты ждешь, что я начну рвать на себе волосы, – напрасно. – Она уперла руки в бока, надеясь, что Джонас не заметит, как они дрожат. – Если я смогла очистить эту кровать, значит, я могу на ней и поспать.

– Ты – истинная дочь своей матери. Видимо, она рассуждала так же, забравшись в постель Пирса.

– Ты… – Равенна задохнулась от возмущения.

– Не говори того, о чем можешь пожалеть. – Он предостерегающе поднял руку.

– Поверь мне, я не пожалею.

И все же Равенна ничего не сказала. Она понимала, что находится на свободе лишь по его прихоти. Равенна глубоко вздохнула, прилив адреналина опустошил ее, и она почувствовала страшную усталость.

– Поскольку ты приверженец архаичных взглядов на классовые различия, считаю своим долгом предупредить тебя, что это моя спальня, – проговорила она.

Джонас стоял как громом пораженный.

Равенна быстрым взглядом окинула комнату, которую столь кропотливо приводила в порядок. Старое дерево, неоднократно покрытое специальным воском для мебели, снова сверкало чистотой, мягкая мебель и дорогой ковер тщательно очищены, даже хрустальные капельки на люстре сияли как новенькие.

– Комнаты экономки оказались недостаточно хороши для тебя? – В его глазах сверкнуло предупреждение, которое Равенна предпочла проигнорировать.

– Комнаты экономки отсырели и покрылись плесенью. – Равенна испытала огромное удовольствие, увидев недоумение, застывшее на его лице. – Ты не знал? Как давно ты не был здесь?

Как и следовало ожидать, он проигнорировал ее вопрос.

– Если это твоя комната, давай продолжим разговор в любом другом месте.

Равенна с трудом сдержала крутившуюся на языке колкость и резко развернулась, чтобы выйти из спальни. Однако она не учла свою слабость и почувствовала, что начинает падать. Она словно видела себя со стороны, как в замедленной съемке. Джонас схватил ее за локти, его пальцы были сильными и горячими, они словно обжигали ее через толстый вязаный кардиган.

Лицо Равенны находилось всего в нескольких дюймах от его широкой груди, и она вдохнула уже знакомый ей запах лимона и кожи Джонаса.

Равенна задрожала и зажмурилась, отказываясь принимать сигналы своего тела. Она дрожит от физической слабости, из-за того, что ей совсем недавно пришлось перенести, а вовсе не оттого, что Джонас прикасается к ней.

– Ты в порядке? – спросил он.