Помиримся… у алтаря?

– Руководитель проекта реставрации дома задерживается в Сингапуре. Он пока не может начать работу. Два дня назад я присылал вам напоминание.

Джонас помнил это и предпочел подождать еще некоторое время, чтобы работа по реставрации дома была выполнена наилучшим образом.

– А это? – Он взял еще один счет. – Двадцать мышеловок. Какого черта она делает?

– Борется с грызунами? – усмехнулся Стивен.

Джонас снова покопался в бумагах. Он надеялся, что Равенна какое-то время будет предоставлена сама себе, но если никто не будет ее контролировать…

– Освободи мне весь завтрашний день. Я еду в Девесон-Холл.

Джонас стоял на пороге дома и прислушивался к своим ощущениям. Он сглотнул подступивший к горлу ком, когда увидел, что сорняки успели прорасти сквозь щели в каменных ступенях. Декоративная урна покосилась, побитые стекла кое-где заменил картон.

Пустота в сердце словно приковала его к месту. Шесть лет он не был здесь… Долгих шесть лет после того, как его мать ушла из жизни, а отец… Джонас оттолкнул от себя эти мысли, ужаснувшись собственным эмоциям: они бурлили в нем, как отравленное зелье в ведьмином котле.

В течение шести лет его жизнь была спокойной и упорядоченной, в ней были карьерные взлеты, триумфы и удовольствия. В его жизни не было места эмоциям. Он не стал тратить время на сожаления и другие бессмысленные чувства, которые могли отвлечь его от цели. Вместо этого он сфокусировался на продвижении своей компании.

Джонас сделал медленный, глубокий вдох. Так-то лучше, он окончательно взял себя в руки. Но этот миг тошнотворной слабости смутил его. В течение шести лет он не испытывал ничего подобного. Ничто не могло потрясти его до глубины души. До тех пор, пока он не встретил Равенну Руджеро. И ему это совсем не нравилось.

И это еще одна причина отомстить ей. Конечно, сейчас, когда Равенна увидит масштабы работы, которую ей предстоит проделать, она сдастся. Не будет больше ни сверкающих вызовом глаз, ни наглого высокомерия.

Джонас хмыкнул и поднялся по лестнице. Прошлое накрыло его, стоило лишь приоткрыть дверь. Его посетило ощущение, что он вернулся в давно забытое, но такое знакомое место, место, где прошло его детство. Он вернулся домой.

В тускло освещенной комнате не было ничего приветливого. Он оглядел огромное безжизненное пространство, в доме было настолько холодно, что вместе с дыханием из легких вырывался пар. Джонас вдохнул запах пыли и старой древесины, словно ожидая, что призраки прошлого предстанут перед ним.

Разозлившись на самого себя, он подошел к окну и распахнул старые деревянные ставни. Свет упал на изношенный плиточный пол и деревянную лестницу. Джонас прошел по холлу и открыт все окна одно за другим. Помещение, некогда бывшее сердцем дома, было в полном запустении. Холл выглядел абсолютно бездушным.

Джонас распахнул двери в гостиную. Она была более современной, чем холл, украшенная большим камином, декоративной лепниной и массивным зеркалом, в котором отражались очертания завешенной тканью мебели.

Еще больше разозлившись, Джонас распахнул ставни и в гостиной. Солнечный свет не выявил никаких следов недавнего пребывания людей. Руки у него были серыми от пыли.

Черт возьми! Она хотя бы здесь?

Он переходил из комнаты в комнату, хлопая дверьми и поднимая в воздух пыль. К тому времени, как он вернулся обратно в холл, тревожное чувство исчезло. Вместо тревоги в нем теперь бурлил гнев.

Эта женщина даже пальцем не пошевелила, чтобы создать хотя бы видимость того, что она что-то делает! Хотя чему он удивляется? Она – дочь женщины, которая увела из семьи его отца и косвенно причастна к смерти его матери. И Равенна такая же любительница легкой жизни. Ну, этому он сейчас положит конец.

Джонас начал подниматься по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки. Он нашел Равенну в одной из хозяйских спален. Она даже не шелохнулась, когда он вошел. Джонас остановился у изножья кровати с балдахином, сердце его неистово стучало, когда он посмотрел на Равенну.

Она лежала на боку, положив ладони под щеку. Она что, не слышала, как он хлопал внизу дверьми и ставнями? Он прищурился и внимательно посмотрел на нее, но не заметил ни сбившегося дыхания, ни трепета ресниц. Тонкий луч света бросал косые тени на ее лицо, лоб перерезали тоненькие морщинки, словно даже во сне ее что-то беспокоило. Взгляд Джонаса спустился к ее слегка приоткрытым нежно-розовым губам. Он тут же вспомнил ее сладкое горячее дыхание и то, как он ласкал ее.

Джонас неосознанно наклонился к ней и протянул руку, словно желая нежно разбудить ее. Он резко отпрянул назад и схватился за резной столбик кровати. Он никогда не был таким легковерным, как Пирс. Джонас прекрасно осознавал, что представляет собой Равенна и какова ее цена.

– Я сказал, пора вставать. – Низкий голос ворвался в задурманенную сном голову Равенны.

Она уткнулась лицом в подушку. Ну еще немножечко. Ей было так хорошо в этой мягкой постели, ее измотанное тело словно парило в облаках.