Помни имя свое (СИ)

Машины — остановились на крутом спуске, на съезде к вокзалу, крутой спуск вниз. Это не было коттеджным поселком в обычном его понимании — шикарные коттеджи с кирпичными заборами чередовались здесь с совершеннейшими, неопределенно-темного цвета убогими строениям времен соцреализма — этих уродцев еще не успели снести, чтобы построить на их месте коттедж. Богатые люди — покупали здесь сразу несколько смежных участков, объединяли. Были здесь примечательные дома, например в японском стиле, с японским садом камней — как игрушка. И тут же — разбитая вдрызг дорога. Это общее, не чье-то конкретно. Улицы вообще здесь были скверные — некоторые заканчивались тупиками, резкими подъемами вверх, по которым обычная машина могла и не пройти.

— Стоп — приказал Котов, достал телефон, набрал номер Старшого — на месте.

— Мы тоже. Ровно — начинаем…

— Добро.

Котов посмотрел на часы — без пяти по местному…

— Может, ближе подъедем?

— Поучи батьку детей делать. Пять минут — готовность. Вперед не лезть — смотрите фланги и тыл…

Мысли мчались в голове, подобно стронутому с месту грозой конскому табуну. Вот нахрена они это — слить информацию в ФСБ и все. Но с другой стороны — ФСБ запросто дров наломает. А что если там их информатор сидит? Ведь не просто же так Ижевск целью выбрали.

А что если там — целый джаммат с РПГшками сидит? В хлам ведь раскатают. Сначала их, потом на вокзал рванут. Поездов вроде под вечер нет, московский давно ушел — но все равно народ найдется. Вот тебе и резонансный захват заложников, мать твою…

— Время… — напомнил один из бойцов.

— Маски надеть. Пошли.

Короткой цепочкой, один за другим — они пробежали по дороге, к коттеджу, не большому, но и не маленькому… скорее не коттеджу, а дому такому… добротному. По другой улице — заходила другая группа, чтобы зайти с другой улицы, с тыла, не дать им уйти…

Башлыков — уже решил постучать, Котов перехватил руку.

— Ох…л?

Хлопок из ружья с глушителем вблизи бы довольно громким, многим громче, чем ожидаешь от глушителя — но совершенно не похожим на выстрел. Заряд картечи проделал дыру, во дворе — в ярости зашлась собака. Котов бросился вперед — на нем был бронежилет, не пожалел на него денег — и вот, приходилось. Собаку — кавказца — он снес двумя выстрелами, даже не визгнула. Бегом, бегом… из окна гранату выбросить — да запросто… все тут во дворе и полягут. Дверь — но она оказалась не заперта. Жаль, фонарь на ружье не включить, придется так переть… надо будет потом кронштейн. Еще дверь, пинок…

— Кто вы…

Законы боя диктуют своё — женщина получает удар в лицо, падает, Котов падает на нее, выпустив ружье. Главное — контролировать руки, у нее может быть пояс шахида.

Это старшой научил, он с шахидами не в теории имел дело, а на практике — пока не вышибли за то, что командиру отказался долю от боевых отстегивать. В дом прорвались… остальное сделают уже другие. Женщина что-то воет…

— Это что такое, су…а?

Женщина — лет сорока, даже побольше — смотрит исподлобья. В руках у Старшого — упаковки от мобильных телефонов.

— Тебе на кой х… восемь мобил, а? Отвечай, тварь!

Женщина молчит.

— А откуда у тебя там швейная машинка, обрезки ткани… да не простой ткани. Ты что, тварь, не понимаешь, о чем я?

— Старшой!

Из кухни — выходит один из бойцов. Тема, десятник, прошел Кавказ. Старший сержант. Был…

— На кухне жрачки полно. Как минимум на троих взрослых мужиков. Баранина, все такое. Чеченские блюда.

— Где ваш сын? — спрашивает Башлыков.

Женщина что-то отвечает на незнакомом языке.

— Что?

— Это на чеченском. Пожелание доброго здоровья…

— Все чисто! — спускаясь с мансардного этажа, говорит еще один боец — два ноута, оба забрал. Вон, глянь, что я нашел такое…

Командир берет в руки сигаретную пачку.

— Таджикистон….

— Не трогай. Дай сюда… — в Башлыкове просыпается опер.

— Бери… Все равно он смылся уже. Ищи ветра в поле, сюда он не вернется.

Старшой — спрашивает женщину на чеченском, та отвечает, коротко и резко.

— Ладно. Тема, иди, подгони машину. До Кенского леса прокатимся…

— Везут!

Новенький «УАЗ-Патриот» притормозил возле разрытой ямы, следом за ним ехала покрытая пылью по самую крышу КИА.

— Никого не видели?

Двоих бойцов оставили у ямы — оставлять ее без присмотра незарытую нельзя.

— Никак нет.

Скворец, он же Старшой подошел к задней дверце внедорожника, открыл ее и вытащил женщину. Ударом ножа разрезал липкую ленту на лодыжках и запястьях. Рывком схватив за руку, поволок по земле к свежевыкопанной яме.

— Ну? Глянь! Этого ты хотела, тварина!? Этого!?

Женщина завыла. Этот вой рождался из самого центра его существа, сначала он был низким и не громким, но потом — возрос почти до визга. Взмахнув руками, она бросилась на Скворца — но тот отбросил ее в яму.

— Не-е-е-е-на-а-а-ави-и-и-и-жу-у-у-у… — женщина выла и скребла землю руками.

— Что же ты по-русски то, а, су…а?

Внезапно — Старшой протянул руку, схватил женщину и одним рывком выдернул ее из ямы. Навалился сверху, прижал к земле. Женщина не дышала — хрипела и лязгала зубами как в эпилептическом припадке.

— Не-е-е-е-на-а-а-ави-и-и-и-жу-у-у-у…