Помни о микротанцорах

– Меня нервирует тиканье часов.

– Неправда. Ты боишься, что нас подслушивают.

– Может быть. То, что ты подписал бумажку о невыезде, ничего не значит. Они могут следить и слушать. Они слишком быстро от тебя отстали. И даже не было обыска в лаборатории. Никакого! Это ненормально, ты так не думаешь? Они что-то затеяли.

– Ты начиталась детективов, – сказал он.

– Я никогда не читаю детективы. Ты сказал это, чтобы разозлить меня?

– Ты похожа на свою мать. Особенно эта фраза. Нет, я сказал это просто так, просто, чтобы что-то сказать.

– Рассказывай.

– У меня было несколько хороших друзей, с моего курса, – сказал он. – Я учился в экономическом и через год собирался закончить. Было лето, то есть, экзамены только что закончились. Мы только что все сдали и собрались отлично отдохнуть, даже с ночевкой. Мы вчетвером сели в автобус и отправились подальше от города. Когда я вспомнинаю это утро, меня всегда удивляет, что ни у кого из нас не было предчувствия. Я не верю в предчуствия, но все равно, это получилось настолько страшно, что кажется неправильным, что мы были такие беззаботные, такие веселые, такие – совсем как всегда. Это было в последний день их жизни. И в последний день моей нормальной жизни.

Он снова замолчал.

– Автобус? – переспросила Катя, – тогда были автобусы?

– Да, они ходили на нефти или нефтепродуктах и были очень грязными. От них воняло нефтью и смазкой. А когда они стояли, из них на дорогу всегда капало что-то черное. Они были старые, дешевые и часто ломались. У них на лбу писали номера. Автобусы ехали не туда, куда тебе надо, а по своим маршрутам. Тогда и машины ходили на нефтепродуктах. Все это сжигалось и выбрасывалось в воздух.

– Так что твои друзья?

– Они погибли и меня обвинили в их смерти.

– Но ты этого не делал?

– Подожди. Мы уехали где-то километров на сорок или пятьдесят от города, в глушь леса.

– А звери? Вы не боялись зверей?

– Да никаких зверей. В лесах в то время все звери вымерли. В лесах стояли только деревья. В лесах было пусто, как в старых подвалах. Леса были как кладбища. Были еще птицы, мелкие птицы. Может быть, белки и ящерицы. Самым страшным зверем в лесу был незнакомый человек. Но нас было четверо и мы никого не боялись. Как выяснилось, зря. Мы встретили очень страшного зверя.

– Генетический монстр, все-таки?

– Нет. Муравейник.

– Объясни.

– Представь себе такую вещь. Паразитическое существо. Небольших размеров, вот такое. Паразитирует на нашем сознаниии. На сознании людей. Оно может изменять сознание. И может изменять генетический код, подправлять его.

– Для взрослого человека?

– Да, у взрослого человека. Но на самом деле оно перестраивает не гены, гены остаются на месте. Оно что-то добавляет.

– Добавляет? Как это?

– Дядя Гектор это изучает, если спросишь у него, он подробно расскажет.

Оно добавляет в наши гены систему управления, или что-то в таком роде. И тогда человек перестает быть собой. Он становится безропотным слугой этого паразита.

Рабом. Рабом не только по телу, но и по духу. Рабом абсолютным. Это больше похоже на психическое заболевание органической природы. Как будто особенная шизофрения.

– Зомби?

– Нет, не зомби. Человек становится обычным трудолюбивым муравьем. Он начинает работать, строить. Когда таких людей набирается много, они вместе строят муравейник и служат паразиту. Это как обыкновенный муравейник, но с людьми вместо насекомых. Никого из них нельзя спасти. При этом они не изменяются физически, только психически. Внешне они остаются людьми и не привлекают внимания. Они начинают служить паразиту, муравьихе-матке, и строить муравейник. Они могут отдать за нее жизнь или то, что у них осталось от жизни.

Они не только строят. Они заманивают других людей и другие люди тоже становятся человеко-муравьями.

– Что они строят? Большой холм?

– Нет. Все что угодно. Любое нормальное человеческое здание. И где-то в недрах его, где-то в глубине под ним, сидит паразит и управляет бессмысленной деятельностью безмозглых людей. Но ведь это никак не докажешь. Каждый из них думает, что старается сам по себе. Они ничего не знают о паразите. И им ничего не объяснишь, потому что ума у них осталось совсем немного. Они будут защищать свою матку всеми силами и никого к ней не пустят, при этом их толкает инстинкт, они не сознают, что происходит. Очень устойчивая и жизнеспособная человеческая кучка. Кучка идиотов, уверенных, что делают великое общее дело.

– О, я видела таких, можешь не объяснять.

– Наверно, не таких, эти хуже. Но один раз в тридцать шесть лет у паразита наступает момент размножения и тогда муравейник разрушается. Новый, голенький паразит, ловит новых людей и спешит поглубже закопаться и подальше спрятаться, забиться внору. Вот он нас и поймал.

– Как это было? Можно без подробностей.