Помни войну

Нападение в ночи и подрыв «Иджалие» вызвали откровенную панику на многочисленной турецкой эскадре. Броненосцы, ведя в сторону нападавших русских миноносок орудийный и ружейный огонь, спешно снимались с якоря и уходили подальше от берега в открытое море. К рассвету на Сулинском рейде уже не было ни одного броненосного вражеского корабля, если не считать сторожевых судов, которые укрылись у берега под защитой батарей.

Трудно описать, в каком радостном настроении экипаж минного парохода вернулся в Севастополь. Поздравления сыпались со всех сторон, и большая часть из них, естественно, приходилась на долю командира с лейтенантскими эполетами на флотском мундире.

За подписью главного командира Черноморского флота адмирала Н. А. Аракса в Санкт-Петербург пошло срочное донесение:

«...Считаю своим долгом отнестись с похвалою о молодецком деле парохода «Великий князь Константин» с 6 миноносными катерами, доказывающем существование среди моряков той отваги, соединенной с хладнокровною распорядительностью и готовностью к самопожертвованию, которая всегда была присуща нашему флоту...

Все это служит доказательством, что геройский дух русского флота, передаваясь преемственно, служит нашей лучшей силой ».

За блестящее дело против турецкой броненосной эскадры на Сулинском рейде все участники минной атаки были достойно награждены. Лейтенант Степан Макаров удостоился своей первой боевой награды — ордена Святого Владимира 4-й степени с мечами на рубиновом эмалевом кресте и бантом орденских цветов.

Владимирский крест стал для командира «активного парохода» «Великий князь Константин» не просто заслуженной и достаточно высокой боевой орденской наградой. «Владимир с мечами и бантом» стал знаком признания выстраданной им идеи ведения минной войны против броненосного флота Турции.

В июне пароход «Константин» дважды совершил рейды к берегам Анатолии и Босфору в поисках вражеских кораблей. Успешность походов заключалась в том, что было уничтожено четыре турецких транспортных парусных брига: их топили выстрелами из пушек. При этом гражданские команды на шлюпках отпускались к своему берегу. Теперь бесперебойное снабжение султанской сухопутной армии по морю оказалось под угрозой. Потопленные транспортные суда везли провиант и военное имущество.

В макаровском рапорте адмиралу Араксу по итогам крейсерского рейда к берегам Анатолии говорилось:

«Продолжая идти далее, я мог бы утопить еще много других купеческих судов, стоящих у анатолийского берега, но полагал, что цель их потопления есть прекращение торговли, и так как уничтожение четырех судов наведет панику и прекратит парусное плавание вдоль берега, то не было побудительных причин, чтобы подвергнуть дальнейшему истреблению частную собственность».

В июне 1787 года минный крейсер «Великий князь Константин» совершил еще несколько рейдов к неприятельским портам Пендаракли, Сулин и к самому Константинопольскому проливу. Результатом крейсерства стало еще несколько потопленных транспортных судов турок. По этому поводу Степан Осипович рассуждал со своими офицерами:

— На Дунае минные катера делают чудеса. Все мостовые переправы защищены от турецких речных броненосцев. Все до единой. Там воюют минами. И еще как успешно.

— А нас посылают к румелийским и анатолийским берегам топить купеческие бриги.

— И когда нам только выдадут со складов самодвижущиеся мины. Это не «крылатки», которые надо буксировать за собой и все время оглядываться на них.

— Степан Осипович! Надо же просить новое оружие. Ржавеет оно во флотских тылах.

— В ближайшее время, ручаюсь, будет у нас несколько самодвижущихся мин. Ручаюсь...

В том же июне Макаров одержал еще одну «победу», добившись, чтобы только в конце четвертого месяца войны (!) ему выдали со склада в городе Николаеве самодвижущиеся мины (так тогда назывались торпеды) Уайтхеда. По такому поводу у Степана Осиповича состоялся с тыловыми начальниками трудный разговор:

— Господин лейтенант, вы понимаете, что вы требуете у нас без разрешения адмирала Аракса?

— Я прошу у вас мины Уйатхеда. Должен же я чем-то воевать с турками в море.

— А вы знаете стоимость одной такой самодвижущейся мины?

— Нет, не знаю.

— Так знайте: одна такая вещица стоить по двенадцати тысяч рублей за единицу.

— Ну и что из этого. Это же оружие для войны на море.

— Совершенно верно, господин командир парохода. Но мины Уайтхеда слишком дороги для государственной казны, чтобы их тратить по первому вашему желанию.

— Так чем же тогда прикажете мне воевать, позвольте узнать?

— Тем, чем прикажет флотское начальство...

Получить удалось только две мины Уайтхеда, которые доставили на пароход. О их дальнейшей судьбе Макаров, будучи уже в адмиральском звании, рассказал в одном из своих выступлений в Собрании минных офицеров флота в Кронштадте: