Помни время шипов

Неожиданно негромкий голос из соседних окопов прерывает наше напряженное слушание. – Ну, Хайнц, запускай уже хлопушку, – говорит кто-то. В ночное небо с шипением взлетает ракета и лопается вверху с глухим щелчком. Вслед за тем множество маленьких огней спускаются на землю и освещают предполье. Не бросились ли там в снег несколько фигур?

– Запускай еще одну! – говорит тот же голос. После этого еще одна ракета взлетает вверх. В ее свете мы отчетливо видим несколько фигур в белых маскхалатах, которые падают на землю и сливаются со снегом. Я вставляю пулеметную ленту и опускаю ствол на атакующих... – Стойте, стойте, не стреляйте, не стреляйте! – внезапно доносится спереди срывающийся голос. Вальди кричит: – «Профессор»! Крамер! Это вы? Вместо ответа две фигуры в белых камуфляжах бегут к нам. Вслед им сверкают выстрелы, и очередь из русского автомата летит за бегущими. Теперь ситуация ясна! Я нажимаю на спусковой крючок и выпускаю несколько прицельных очередей туда, где видел вспышки выстрелов. Автомат тут же замолкает. «Профессор» и Крамер уже исчезли в наших окопах. В свете последующих ракет мы видим, как русские лежат на земле. Один из наших «Хиви» из легкого взвода кричит им что-то по-русски. Кто-то отвечает. Когда они медленно встают, двое наших солдат идут к ним и приводят их к нам на позицию. Это была разведывательная группа в составе шестнадцати человек. Четверо из них мертвы и еще несколько легко ранены.

Я подкрадываюсь к окопу «Профессора». Несколько других солдат тоже уже там. «Профессор» рассказывает, что в темноте они слишком далеко отклонились вправо и заблудились на нейтральной полосе. – Сам черт не нашел бы дорогу ночью в этой снежной пустыне, – все еще ругается он. – Там все выглядит одинаковым как саван мертвеца. Он рассказывает, что они внезапно услышали шум перед собой и подумали, что, все же, добрались до наших позиций. И тут их как громом поразило, когда перед ними оказался какой-то русский и обратился к ним с какими-то словами. «Профессору» удалось еще стукнуть русского по голове котелком, а потом тут же начался этот фейерверк, который мы услышали. – Мы бежали со всех ног, – включается в разговор Крамер. Но мне по дороге пришлось бросить мой котелок с едой, вы уж простите.

– А, да ладно уж, – рычит Вальди. – Мы с голоду не умрем. Но как же вы оказались между русскими разведчиками?

– Да мы и сами не знаем, – говорит «Профессор». – Это было уже настоящее безумие. Когда русские стали стрелять нам вслед, мы, естественно, побежали в противоположном направлении к нашим позициям. Потом нам пришлось еще раз крепко испугаться, когда мы внезапно снова оказались среди русских, которые о чем-то негромко переговаривались между собой. Сначала я подумал, что мы ходим кругами, пока мы не заметили, что они осторожно подкрадывались вперед. Они в темноте приняли нас за своих. Когда я тогда закричал вам, и мы побежали, они, наверное, очень удивились. Что было потом, вы уже и сами знаете.

– Ну, вы и мастера попадать в истории, – не может сдержаться Виерт и добавляет: – А теперь наш прекрасный суп с макаронами тоже оказался у Ивана. Ну да, это мы переживем. Виерт смеется. Он хлопает «Профессора» по плечу. Я снова прокрадываюсь назад в свой окоп и рассказываю об услышанном Паулю. Он обращает мое внимание на то, что где-то перед нами, похоже, находится танк. Он якобы отчетливо слышал шум мотора. Но после этого он снова удалился. Чуть позже я тоже его слышу. Шум доносится справа, там, где, собственно, нейтральная полоса. Он иногда усиливается, а потом снова становится тише. Как будто танк поворачивает то туда, то сюда. – Может быть, он заблудился на этой белой поверхности? – говорит Пауль. Вполне возможно!

Шум мотора становится громче. Танк приближается. Иногда он снова и снова останавливается, и выключает двигатель. Его экипаж вслушивается в темноту. На белой поверхности ничего не видно. Я это знаю, они ждут знак, чтобы сориентироваться. Потом со стороны русских взлетает осветительная ракета. Танк останавливается! После этого кажется, будто его экипаж принял решение. Он подъезжает к нашим позициям. Очевидно, он принял фронт с той стороны за наши позиции. Потом начинает идти снег. Из-за этого видимость и для него, и для нас становится еще хуже.