Помни время шипов

Бедняга Виерт, должно быть, терпит настоящие муки от одной только мысли о еде, раз уж он и в нормальные времена всегда был голоден. Но с нашим продовольственным снабжением дела обстоят все хуже и будут ухудшаться и дальше. Со вчерашнего дня мы получаем только лишь одну буханку солдатского хлеба на трех солдат. Иваны блокируют снабжение, так это объясняется. И починят ли они еще сегодня нашу поврежденную походную кухню, тоже большой вопрос. Однако потом мы буквально с ясного неба получаем продовольствие по воздуху. Про себя я прошу прощения у летчиков за мои завистливые мысли.

Они сбрасывают три посылки с едой на парашютах. Две спускаются поблизости от деревни, но третью ветер относит за двести метров перед позициями саперов. Из-за сильного обстрела они могут добраться до содержимого только в темноте. Летчики еще неоднократно прилетают в течение следующих дней. Но в большинстве случаев мы получаем на человека не больше чем две пригоршни сухарей и иногда один шоколадный батончик.

Сегодня степь перед нами остается спокойной. Это хорошо, мы можем немного перевести дух. Но мы знаем, что противник находится на своих позициях меньше чем в километре от нас и в любую минуту может перейти в наступление. Правда, при такой погоде мы сможем заблаговременно его заметить.

В утреннем тумане сегодня рано утром снова одного солдата убил русский снайпер выстрелом в голову. Другому прострелили плечо. Они, вопреки нашим предупреждениям, ходили в утреннем тумане по траншее в полный рост. Мы предполагаем, что русские снайперы устроились вдоль железнодорожной ветки. Они так хорошо замаскировались, что мы пока еще их даже не заметили. Потом саперы начинают обстреливать дамбу из минометов. После этого у нас на самом деле два дня сохраняется спокойствие.

Вариас и Свина уже очень рано утром пришли в деревню, они принесли нам чистое нижнее белье и порошок от вшей. Эти твари очень быстро размножились на моем теле, и я постоянно чешусь до крови. Вариас рассказывает, что два дня назад фюрер объявил Сталинград крепостью. Некоторые из солдат, те, кто уже побывал в Сталинграде, приходят в гнев, услышав это. Они ругают военное руководство, недовольны тем, как ведется война, и тем, что у наших войск уже нет шанса вырваться из окруженного города. Они откровенно говорят, что нас буквально сожгут в котле, который окружен со всех сторон врагом, значительно превосходящим по численности наши войска. Другие по-прежнему верят в то, что кольцо окружения скоро прорвут приближающиеся части танковой армии генерал-полковника Гота. Я и большинство солдат из пополнения тоже верим в это. Если бы у нас не было хотя бы этой веры, то надежды на улучшение нашей нынешней ситуации и наш боевой дух упали бы до нуля. Потому мы с нашим настроенным на послушание образом мыслей верим в скорые перемены к лучшему.

Но даже этот, основывающийся на подмене действительного желаемым оптимизм вскоре рухнул как гнилая крестьянская хижина, когда даже самый недалекий солдат понял, что боевая мощь противника крепнет день ото дня, и мы с нашим слабым вооружением постепенно слабеем. Кроме того, у нас иногда целые дни подряд урчат животы от голода, потому что нам приходится довольствоваться лишь пригоршней сухарей. Уже все знают, что мы остаемся здесь на совершенно забытом посту и нами, скорее всего, пожертвуют ради каких-то стратегических целей. В начале декабря это уже только вопрос времени, когда превосходящие советские силы просто раздавят нас.

Во второй половине сегодняшнего 26 ноября наш моральный дух, однако, немного окреп благодаря получению 88-мм зенитной пушки для стрельбы по наземным целям, а также счетверенной 20-мм зенитки на подвижном лафете. Прежде чем установить 88-мм зенитку на вершине невысокого холма за нами, мы выкапываем такую большую яму, чтобы была видна лишь небольшая часть окрашенного в белый цвет орудийного щита. Говорят, что в деревню для нашей поддержки прибыли три танка. Но из-за нехватки боеприпасов их будут использовать лишь в случае крайней необходимости.

К вечеру снова поднимается туман. Мы используем плохую видимость для улучшения наших временных блиндажей, которые сверху укрепляем толстыми досками и куском гофрированного железа. В принципе, эти блиндажи самые обычные окопы, расширенные с боков так, что в них могут поместиться несколько человек. Нашего маленького бункера хватает как раз на четверых. Ночью мы сменяем друг друга, чтобы принести из деревни свежей соломы. Так мы, по крайней мере, немного будем защищены от холода и ледяного ветра. Старший автомеханик обещает мне на утро металлическую печку, которую солдаты в деревне смастерили из пустой бочки из под машинного масла.