Помни время шипов

Ближе к полудню мы, мотопехотинцы, приступаем к атаке. Нам приходится пересекать участок открытой местности без каких-либо укрытий. Враг уже ожидал этого! Он встречает нас яростным огнем всего своего тяжелого оружия. Вокруг нас кипит настоящий ад. Начинается бушующая преисподняя насилия и уничтожения. Над нами на малой высоте кружатся русские штурмовики, сбрасывающие бомбы на нас и на наши танки. Тут же наши танки ставят дымовую завесу и скрываются под ней от летчиков. Мы же лежим на земле без какого-либо прикрытия, жалея о том, что не можем превратиться в кротов, чтобы зарыться в землю и спастись от этого уничтожающего огня. Земля под нашими телами дрожит от бесконечных взрывов. Вокруг слышны мучительные стоны и крики раненых, зовущих санитаров. Мы, пока еще целые, встаем и несемся вперед через этот бушующий ад, одержимые одной лишь мыслью: вырваться из зоны обстрела и где-то впереди найти хоть какое-нибудь убежище. Но и прорвав вал заградительного огня, мы понимаем, что смерть подстерегает нас повсюду. Русские пулеметы неустанно палят очередями, а противотанковые пушки и «Ratschbum» стреляют по всему, что шевелится. Раскаленные пули проносятся мимо, разрывая снежный покров вокруг моего тела. Я ощущаю волну жара на моей коже и снова бросаюсь на землю. К несчастью, я ударяюсь подбородком о стальной кожух пулемета, который при падении соскользнул у меня с плеча. На несколько секунд я теряю сознание, но затем быстро вскакиваю на ноги и, повернув направо, бегу к невысокой живой изгороди, засыпанной снегом. Пули с визгом впиваются в снег. На пару секунд в моей голове возникает мысль, как часто я в последние недели бегал под градом вражеских пуль. До сих пор мне всегда везло, и с божьей помощью я оставался цел. Но повезет ли мне и на этот раз?

Я поступаю так, как поступал всегда. Сильно нагнувшись, я бегу вперед, охваченный страхом в любой момент получить пулю. Мне кажется, будто мое тело заряжено электричеством, и я чувствую, как по моей спине ударяют волны тепла. Пот струится по лбу и так заливает глаза, что они пылают. Время от времени я падаю на землю и прижимаюсь к ней, втягивая голову в плечи как черепаха. Я думаю, что пулевое ранение в нижнюю часть тела вряд ли сразу окажется для меня смертельным, потому мне хотелось бы преодолеть кусок оставшегося до живой изгороди расстояния ползком. Но я снова вскакиваю и бегу дальше, закинув пулемет на плечо. Мне кажется, что проходит целая вечность, прежде чем я и мои товарищи достигают цели – покрытой снегом живой изгороди. Наконец-то мы здесь, и находим хоть какое-то укрытие.

На разрытом воронками поле повсюду лежат раненые, которые уже не способны передвигаться самостоятельно. Они лежат между многочисленных трупов, или часто ворочаются в предсмертных муках в лужах крови. Я вижу Вилли Краузе, лежащего в луже крови в десяти шагах от меня. Он уже мертв. К его спине пристегнут станок от пулемета Фрица Хаманна. Рядом с ним лежит молодой мотопехотинец из отделения Драйера. Из головы у него течет кровь, и он все пытается отстегнуть от мертвого Краузе пулеметный станок. Я сам видел, как в него попала очередь из русского пулемета, и он, пронзенный множеством пуль, упал на землю. Пауль Адам, также видевший это, лежит сбоку от меня, и кашляет так, что его легкие свистят. Он на бегу успел отстегнуть от спины станок и нес его в правой руке. Позади нас появляется бронетранспортер, в который солдаты пытаются погрузить раненых.

Впереди, дальше вдоль живой изгороди, в окопах сидят русские. Наши пулеметчики из легких взводов обстреливают их с фланга. Наше наступление продолжается. Наши танки и штурмовые орудия наступают широким фронтом, обстреливая позиции советских войск. Потом русская артиллерия снова переносит свой огонь. На этот раз снаряды падают между нами и частично даже на позиции самих русских. Русские быстро выпускают зеленые сигнальные ракеты! Теперь снаряды ложатся только между нами. Тут же кто-то кричит: – Ну, быстрее, пускай зеленую ракету! Тут же и у нас в небо взлетают зеленые ракеты. Фокус удался! Следующие снаряды летят дальше и уже взрываются на и так уже перепаханном разрывами поле.

При поддержке танков мы хорошо продвинулись вперед. Легкие взводы справа от нас уже забрасывают вражеские окопы ручными гранатами. Я прикрепляю к пулемету барабан для пулеметной ленты и бросаюсь вместе с другими вперед в траншеи. Русские захвачены врасплох и деморализованы. Некоторые из них выскакивают из траншей и, бросив винтовки, пускаются в бегство. Но двое еще залегли за станковым пулеметом и стреляют. Прямо на бегу выпускаю в них очередь и еще успеваю увидеть, что попал. Потом, поскользнувшись на ледяной корке на краю окопа, я падаю в него.