Помни время шипов

11 декабря. В низинах Днепра полно партизан. Было уже много нападений на отдельные машины. Сегодня в первой половине дня они чуть не подстрелили нашего повара, который поехал за дополнительными продуктами. Грузовик, слава Богу, вернулся только с несколькими пробоинами в кузове. Партизаны, вроде бы, появились и в деревне, поэтому мы должны проявлять повышенную бдительность.

12 декабря. Наше командование ждет скорого массированного наступления русских. Благодаря авиаразведке стало известно, что противник снова стягивает сильные соединения на юге. Мы всегда получаем информацию через Отто, который узнает ее из бесед между нашим «Обером» и ротным старшиной. Если не считать обычных построений для проверки оружия и караулов, никаких дополнительных служебных приказов не поступало. Более молодых солдат в большинстве случаев отправляют чистить картошку или на другие работы.

13 декабря. Уже прибыли двое обер-ефрейторов, о которых нас предупреждали. Одного из них включили в новое отделение как командира пулеметного звена. Вчера привезли продукты и разные другие предметы снабжения. Среди прочих вещей мы получили также бутылку можжевелового шнапса. На этот раз я не стал, как обычно, менять ее на табак и сигареты, потому что несколько дней назад получил мой рождественский подарок с двенадцатью пачками сигарет.

14 декабря. Вот что произошло вчера вечером. Уже издалека был слышен громкий смех солдат, когда кто-то рассказывал какой-то грубоватый анекдот. В некоторых домах громко пели, и иногда сквозь ночь разносился также звук губной гармошки. Это напомнило мне об унтер-офицере Дёринге под Рычовым, который играл на своем инструменте почти те же самые песни. Солдатские песни! Часто веселые и бесшабашные, потом опять трогательные и грустные. После них каждый погружается в свои мысли и спрашивает себя, вероятно, удастся ли ему поучаствовать еще и в следующем веселом пиршестве. Некоторые любят отгонять такие мысли с помощью шнапса. Они пьют до тех пор, пока они больше не могут стоять на ногах, падают на свою постель и засыпают.

Двое таких это Вальдемар Крекель и обер-ефрейтор Кошински. Я всегда удивляюсь, откуда они оба достают водку. Кажется, что они где-то здесь обнаружили источник, который, похоже, никогда, не иссякает. Время от времени один из них исчезает и снова приносит новую бутылку. Однажды я только понюхал их бутылку, после чего мне стало действительно очень плохо. Фриц Хаманн говорил, что это «самогонка», какая-то неочищенная русская водка, которую они варят из кукурузы или иногда из кормовой свеклы. Ее можно купить у русских «Хиви», которые при пехоте работают на кухне. Теперь я знал это. Они пили эту дьявольскую бурду здесь в месте расквартирования, так сказать, про запас, потому что знали, что на передовой во время боев им лишь очень редко удастся получить хотя бы пару глотков.

Час назад у нас был отличный розыгрыш. Началось с того, что Катя прибежала к нам и закричала: – Быстро, быстро, Старик идет!

– «Старик»? – проворчал Вальди. – Да чего же ему у нас нужно?

Катя снова исчезает в соседней комнате. Мы ждем! Никто не входит. Тут Фриц Хаманн выглядывает в окно и удивляется: – Действительно, «Старик» идет к нам! И вскоре после этого мы уже слышим, как кто-то подходит к двери. Фриц открывает дверь, и тогда мы уже видим, как в свете тусклой керосиновой коптилки блестит офицерская форма, и вскакиваем. Вальди как старший по званию, уже немного покачиваясь, щелкает каблуками и громко орет: – Встать, смирно! Докладываю: первое отделение станковых пулеметов численностью двенадцать человек занимается организацией свободного времени!

Пауль Адам был первым, кто ухмыльнулся. Потом уже и мы все засмеялись. Только Вальди своими заплывшими от самогона глазами еще не увидел, что в офицерской форме был наш «Профессор». Он немедленно с негнущимися ногами, засунув правую руку под мундир на высоте груди, как павлин через дверь вошел в комнату. В середине помещения он остановился, принял важную позу и начал, с немного гнусавой интонацией:

– Вольно, вольно, прошу садиться, господа! Теперь вы будете слушать мои эпохальные рассуждения о модификации амиаупотенции в болезненной ассоциации к резистентной комплиментузе.

Вся комната просто покатывалась от смеха, и, наконец, также Вальди в своем опьянении понял, кто стоял перед нами. Он неловко упал назад на постель. И, сердитый из-за того, что попался на удочку, он недовольно зарычал: – Засранцы! Так одурачить старого солдата. Но после того как он снова сделал большой глоток из своей бутылки, Вальди опять стал прежним.

– Откуда ты взял мундир, «Профессор»? – спросили мы.

– «Старик» сам дал его мне, чтобы почистить и зашить.

– Почему именно тебе?

– Он как раз поймал меня в канцелярии. И «Репа» тут же сказал ему, что у нас в доме есть две чистых русских женщины, которые также умеют шить.