Помнят польские паны. Прелюдия

Для чего нам такой мощный флот? Отнюдь не для соперничества с нашими главными врагами, Германией и Советской Россией. К сожалению, большевикам досталось слишком мощное наследство Российской империи, чтобы с ними можно было тягаться хотя бы на Балтике. Мы считали и считаем, что с Польшей поступили неправильно, не предоставив ей бывших германских колоний. В 1935 году я обнародовал «Колониальные тезисы Польши». С этого времени в стране стала регулярно проводиться «Неделя моря» под девизом «Нам нужны сильный флот и колонии». А спустя год — «Дни колоний» с массовыми демонстрациями и торжественными богослужениями в костелах. Учреждённая правительством «Морская и колониальная лига» призывала: «Пусть никто не останется равнодушным, пусть голос каждого превратится в сильный крик: Требуем свободного доступа к ресурсам! Требуем колоний для Польши!». Наши колониальные притязания распространяются на Того, Камерун, Мадагаскар, Либерию, земли в Бразилии и Аргентине. Мы считаем, что Ангола и Мозамбик, принадлежащие ныне Португалии, должны быть переданы Польше. Мы предлагали разместить польских поселенцев во французских колониях в Африке и британской Родезия. Пытались заявить свои претензии на Тринидад и Тобаго, Гамбию и даже на участок в Антарктиде. Разве это — не достойный повод для создания Великим Польским Народом мощного флота?

К сожалению, объединение с Литвой не принесло нам существенного прироста численности военно-морского флота, поскольку эта страна обладала лишь единственным небольшим боевым кораблём. Но с началом короткой победоносной войны за возвращение Силезии и Поморья приращение получилось просто огромным: на минах, удачно сброшенных самолётами морской авиации прямо в створе Кёнигсбергского канала подорвался и затонул крупный пароход, заблокировав выход из базы Пиллау находившихся там германских крейсеров, а минный заградитель торпедировал военный транспорт в устье реки Свина, сделав то же самое с кораблями, базирующимися в Свиноуйсце и Щецине. Англия и Франция пригрозили Берлину вступлением в войну, если немцы отправят сражаться с нами боевые корабли, базирующиеся в Киле, Фленсбурге и Ростоке.

В результате нам достались просто королевские трофеи: два практически неповреждённых броненосца начала века класса «Брауншвейг» и построенный в 1934 году новейший линкор «Дойчланд», четыре лёгких крейсера и десяток миноносцев. К сожалению, несмотря на ультиматум с угрозой поголовно расстреливать германские экипажи, как-либо повредившие свои корабли, часть оказавшихся в ловушках кораблей была взорвана или затоплена. Но после ввода в строй данных сил именно Польша, а не Германия, становится морской державой № 1 на Балтике.

Вернувшиеся нам судостроительные мощности Гданьска и городов Померании позволили нам резко активизировать строительство морского флота. Пока, конечно, за счёт достройки на этих верфях надводных кораблей, заложенных ещё немцами, но уже заложены несколько подводных лодок.

Аннексия Латвии и Эстонии, которая должна была состояться уже в середине августа, дала бы нам сразу четыре подводных лодки, два сторожевых корабля, две канонерские лодки, пять минных тральщиков, два минных заградителя, четыре ледокола. Должна была… Да только, едва до Риги и Таллина дошли вести о военном перевороте в Германии, там тоже очень быстро сообразили, что нам становится не до них, и уже завершавшиеся переговоры об условиях их присоединения к Речи Посполитой были прерваны латвийской и эстонской сторонами «до прояснения ситуации в Германии».

Но хуже не это. Хуже то, что советские войска на границе с Речью Посполитой от Дриссы до Каменца-Подольского приведены в повышенную боеготовность. Из-за чего нам просто опасно перебрасывать значительные массы войск к нашей западной границе. Я, как отставной полковник и военный дипломат, это прекрасно осознаю.

Наш триумвират обсудил и данную проблему. Предложением маршала было отправить Москве жёсткую дипломатическую ноту с требованием прекратить действия, направленные на провоцирование войны между Речью Посполитой и Советской Россией, и начать мобилизацию для того, чтобы, если они не образумятся, ударить первыми. Но пан Игнаций быстро урезонил его тем, что нам ни в коем случае нельзя вести войну на два фронта — и против Германии, и против Советов. Пусть даже правительство Молотова и военная диктатура Браухича никогда не смогут договориться о союзнических отношениях: пришедшие к власти германские военные не меньше нас ненавидят большевиков.

Мы сошлись на том, что мне следует вылететь на переговоры в Москву с Молотовым, с недавних пор ещё и возглавляющим русский наркомат иностранных дел, и Сталиным. И заключить с СССР пакт о ненападении сроком на пять лет.

— Но это слишком долго! Мы планировали войну с русскими не позже следующего лета, — попытался возражать Рыдз-Смиглы. — Пока они не успели нарастить свою армию.