Читаем Помню тебя полностью

Черт… Он вторит, взрыкивая, грубовато-хрипло, подтягивая ее за бедра так, что приходится удерживаться на цыпочках. И вбивает немного болезненный, но совершенный удар. Еще. И еще. Грубо и жестко, но от того остро чувствительно, так что она сама поддается навстречу.

— Ум-м-м-м-м, — сквозь зубы стонет Грант, вгоняясь полностью на всю длину. Зарывается носом в распущенные кудри и быстро, с наслаждением вдыхает. Еще толчок. Так, что она скользит животом по заботливо подставленной ладони.

— Какая же ты шелковая, — шепчет в самое ухо.

— Кто тут? — глухо и почти над их головами раздается раскатистый бас.

Тами уже собралась завизжать, как Грант закрыл ладонью ей рот и утащил поглубже в кусты. Сжавшись в комок и обхватив колени, Тами затаилась, прислонившись спиной к горячей груди мужа, тараща глаза и слушая звук удаляющихся шагов.

— Раагнар. А он то какого лешего тут делает? — тихо просипел Грант.

Тами попыталась закрыть лицо руками, но подвели лодыжки, "связанные" узкими и не снятыми до конца штанами. Она попыталась восстановить равновесие, да руки, словно склеенные запутавшейся на них футболкой, не смогли ни за что ухватиться. И с тонким писком, она начала заваливаться в траву. Грант вовремя подхватил ее, крепко обняв и прижав к себе. Он не сразу понял, что случилось с Тамари, но когда понял, то просто зашелся от восторженного немого смеха.

Он уселся позади нее, усадил на колено, а связанные футболкой руки закинул себе за голову. Крепкие ладони с длинными пальцами ласково прошлись по бедрам, поднялись к ягодицам, сжали. Губы коснулись плеча. Руки вновь вернулись на бедра и начали нежно поглаживать.

Он что-то ей шептал — то нежное. То грубое. Его голос обволакивал, соблазнял. Когда он говорил вот так, низким, вибрирующим голосом, она таяла и мурлыкала от восторга. А он все гладил и щипал, кусал и зализывал, шлепал и успокаивал…

Посреди ночи, зацелованная и растрепанная, Тамари лежала в высокой траве, в заботливых объятиях мужа. Глядя в ночное небо, она понимала — что верит. Верит каждому его слову. Что все будет хорошо. Что завтра она, наконец, обнимет свою девочку. Что он никому не позволит ее обидеть. Что он подарит ей весь мир.

Это сейчас. А вот утром…

Глава 29. Байкер

Заря еще только разгоралась, а во дворе замка уже слаженно копошились демоны. К тому времени, как солнце выглянуло из-за горизонта, все были уже готовы к походу. Вожди родов и их отпрыски возглавляли эту необузданную армию.

***

Грант этой ночью смог заснуть только под утро. Разморенный от удовольствия и довольный собой, он на рассвете внес в домик уютно уснувшую в его объятиях женщину. Ее одежда была безнадежно испорчена, поэтому он заботливо укрыл ее своей рубашкой.

Переступив через порог уютного домика, он в минутном замешательстве остановился. А где же кровать? Внимательно оглядываясь по сторонам, он увидел только одно сооружение, походившее на спальное ложе. Но оно было занято бабулей и Десмоном. Вид остальных лавочек и диванчиков его здорово развеселил — ему даже сидя будет там неудобно. А вдвоем — и он с вновь проснувшимся вожделением уставился на Тамари — и подавно. Кое-как он пристроил так и не проснувшуюся женщину на диванчике. Засомневался — забирать рубашку или оставить? И решил — пусть она остается и напоминает его шелковой девочке о безумной, страстной ночи.

— Я скоро вернусь, — пообещал шепотом Грант и нежно лизнул торчавший из-под рубашки сосок.

Проходя мимо спящих бабули и сына, он остановился и склонился над мальчуганом. Самоуверенная ухмылка поползла по его губам — это сопящее чудо — его чресел дело. Он только недавно узнал о мальчишке, и все еще не смог его приручить. И безумно этим гордился. Вот ведь характер у парня какой!

— Вот вернусь, и мы займемся этим вплотную, — тихо рыкнул он и вышел из домика.

Сегодня ночью он уверял Тамари, что дело по спасению ее дочери — не стоит и выеденного яйца. Но при этом и сам он, и другие верховные демоны были наслышаны о городке Наис, а кое-кто из них даже пострадал от рук его жителей. В городке прочно обосновались священники — экзорцисты, так что в обычное время исчадия тьмы старались обходить городок стороной.

Но только не сегодня. Не известно, чьи проделки направили юную Тассю именно в этот городок. Так или иначе, это хороший повод посчитаться с противником. Будет не легко, но они собрали большую армию, так что все должно обойтись без лишних жертв. Только бы Аркх не проявлял излишней самоуверенности, и дождался бы подмоги.

И, терзаемый тревожными мыслями, Грант присоединился к остальным, нырнув в светившийся круг портала.

***

Перейти на страницу:

Все книги серии Демониада. Сага о любви

Похожие книги

Провинциал
Провинциал

Проза Владимира Кочетова интересна и поучительна тем, что запечатлела процесс становления сегодняшнего юношества. В ней — первые уроки столкновения с миром, с человеческой добротой и ранней самостоятельностью (рассказ «Надежда Степановна»), с любовью (рассказ «Лилии над головой»), сложностью и драматизмом жизни (повесть «Как у Дунюшки на три думушки…», рассказ «Ночная охота»). Главный герой повести «Провинциал» — 13-летний Ваня Темин, страстно влюбленный в Москву, переживает драматические события в семье и выходит из них морально окрепшим. В повести «Как у Дунюшки на три думушки…» (премия журнала «Юность» за 1974 год) Митя Косолапов, студент третьего курса филфака, во время фольклорной экспедиции на берегах Терека, защищая честь своих сокурсниц, сталкивается с пьяным хулиганом. Последующий поворот событий заставляет его многое переосмыслить в жизни.

Владимир Павлович Кочетов

Советская классическая проза
Плаха
Плаха

Самый верный путь к творческому бессмертию – это писать sub specie mortis – с точки зрения смерти, или, что в данном случае одно и то же, с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат самых престижных премий, хотя последнее обстоятельство в глазах читателя современного, сформировавшегося уже на руинах некогда великой империи, не является столь уж важным. Но несомненно важным оказалось другое: айтматовские притчи, в которых миф переплетен с реальностью, а национальные, исторические и культурные пласты перемешаны, – приобрели сегодня новое трагическое звучание, стали еще более пронзительными. Потому что пропасть, о которой предупреждал Айтматов несколько десятилетий назад, – теперь у нас под ногами. В том числе и об этом – роман Ч. Айтматова «Плаха» (1986).«Ослепительная волчица Акбара и ее волк Ташчайнар, редкостной чистоты души Бостон, достойный воспоминаний о героях древнегреческих трагедии, и его антипод Базарбай, мятущийся Авдий, принявший крестные муки, и жертвенный младенец Кенджеш, охотники за наркотическим травяным зельем и благословенные певцы… – все предстали взору писателя и нашему взору в атмосфере высоких температур подлинного чувства».А. Золотов

Чингиз Айтматов , Чингиз Торекулович Айтматов

Проза / Советская классическая проза