Помоги мне, ковбой (ЛП)

— Я все понимаю, «Большой брат», — начинает Митч с ухмылкой на самоуверенном лице. — Я имею в виду, что «затвердел» в ту же секунду, когда она вышла на улицу в свом халате. Теперь я понимаю, почему ты не смог себя контролировать. Черт возьми, я просто завидую тебе! Жаль, что я не оттрахал толстуху раньше, — продолжает он, и я бросаюсь к нему через комнату, намереваясь оторвать голову.

Но Джейкоб и Илай перехватают меня, удерживая. Я же рычу как бешеная собака, пытаясь выбраться из захвата братьев.

— Заткнись! — рявкаю я. — Никогда… никогда не говори так о моей жене!

— Успокойся, успокойся, — бормочет Илай, пытаясь схватить меня за руку. Но я больше него фунтов на пятьдесят, и это безнадежно. Я вырываюсь.

Тем временем Джейкоб пытается удержать мою вторую руку, но я отшвыриваю и его.

Быстро приближаюсь к Митчу, сжав руку в кулак, готовый набить рожу этому мудаку, но надо отдать должное моему младшему брату. Он понимает опасность, когда видит е, и немедленно отступает, подняв обе руки, с извиняющимся выражением на лице.

— Эй, эй, успокойся. Я виноват, бро. Она красивая молодая девушка, и я не хотел никого обидеть.

— Тогда заткнись нах*й! — грозно шиплю я.

— Эй, эй, как я и сказал, я не хотел никого обидеть! — бормочет Митч, дрожа от страха.

Я закрываю глаза, пытаясь прогнать красную пелену ярости. Правда в том, что нет смысла избивать его до полусмерти. Мои братья — слабаки, они сейчас не стоят моего внимания.

Поэтому я отступаю, тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки.

— Кроме того, — ворчит Илай, поднимаясь с пола. — Брак ведь не серьзен с твоей стороны? Мы просто заберем землю, а потом ты разведешься с ней, так? Я имею в виду, горячая пи*да — это всего лишь горячая пи*да, но она мусор, братан. Грбаный мусор. Ты не можешь дать этой оборванке фамилию Морган.

Разве этот придурок не слышал меня? Его мозг действительно размером с грецкий орех?

Я поворачиваюсь к нему, и зверь во мне снова выпущен на волю, готовый разорвать ублюдка на части.

Но вдруг из кабинета раздается глубокий властный голос отца.

— Тайлер, — командует он, и тем самым спасает от меня Илая. Ну как обычно.

Войдя в кабинет, я испытываю бурю эмоций. Сожаление и стыд — самые серьезные из них, и я противен самому себе. Не могу поверить, что обманул Мэйси и причинил ей такую боль. За все время, что мы были вместе, она плакала только от чистого блаженства, когда я слишком хорошо е трахал. Но сегодня… сегодня она плакала от моей лжи и душевной боли, которую я ей причинил. Я до сих пор слышу боль в е голосе, и вижу прекрасное лицо со слезами.

Грудь сжимается, воздух выходит из легких. Дерьмо. Я сделал это. Я в ответе за е страдания.

Но мой отец не знает о том, что случилось. Пока не знает.

— Садись, — отец указывает рукой на кожаное кресло, и я сажусь. Старик хватает два стакана и графин, наполненный янтарной жидкостью, и присоединяется ко мне. Не в силах больше ждать, я хватаю графин и наливаю на три пальца виски, быстро опрокидывая его одним глотком.

— Черт! — ругаюсь я, как только алкоголь обжигает мне грудь.

— Вс настолько плохо, да? — спрашивает меня отец, прежде чем сделать глоток из своего стакана. Джона Морган — человек немногословный, и мы просто сидим несколько минут, глядя друг на друга. Но я не позволю ему выиграть, черт возьми, нет. Все это дерьмо из-за его дурацкой мечты, и я не собираюсь сдаваться.

Наконец, Джона шевелится.

— Значит, она тебе нравится, так?

Пошел он! К чрту старого ублюдка.

— Пошел ты, — огрызаюсь я.

Но Джона только смеется.

— О, я знаю тебя, сынок. И я могу прочитать выражение твоего лица за милю. Это взгляд мужчины, который только что потерял любовь всей своей жизни. Так ты хочешь рассказать мне, что произошло? — наклоняет он голову, глядя на меня поверх очков в серебряной оправе.

— Нет, — бурчу я. К чрту его. Нах*й их всех.

Но Джона не так-то легко остановить.

— Хорошо, хорошо, — сдатся он. — Тогда не говори мне ничего. Это твой выбор.

Я склоняю голову. Черт, моя жизнь такая хреновая. Я все испортил, и у меня ничего не осталось. Так что я ещ могу потерять? Ничего… и сдавшись, медленно начинаю свою исповедь отцу.

— Она потрясающая, па. Действительно удивительная.

Джона откидывается на спинку кресла.

— И что?

Я глубоко вдыхаю.

— Нам никогда не нравился старина Уолтер из «Double H», но его дочь другая. Конечно, она бедна, но работает как работник, нанятый для работы на поле, а ты сам знаешь, что это самая тяжлая работа на ферме. Она всегда занята и у нее никогда в жизни не было «отпуска».

Брови Джона приподнимаются от удивления.

— Интересно. И как она управляет фермой?

— В том-то и дело, — качаю я головой. — Она делала это в одиночку. Мэйси единственный человек, живущий и работающий на ферме. Это невероятно, но факт, восемнадцатилетняя девочка работала почти круглые сутки дни напролт.

У отца от удивления открывается рот.

— На самом деле? Сама? В последний раз, когда я видел «Double H», это место было в руинах. И это было ещ до смерти Уолтера Джонса. А ты говоришь, его дочь справляется сама?