Помоги остаться с тобой

– Например? Ты ждешь, что я предъявлю требования, как какая‑то кинозвезда? Чтобы меня на тумбочке каждое утро ждал пакетик М&М’s? Вода из Французских Альп?

Джонатан устало рассмеялся.

– Очень смешно. Но для меня детали важны. Если мы с тобой придем к соглашению, вся твоя жизнь изменится. И тебе придется отодвинуть в сторону все твои мечты. Едва ли это будет справедливо по отношению к тебе, но я оказался в отчаянном положении, поэтому и прошу тебя об этом.

Он прав. Она отдаст ему шесть месяцев или – если ему повезет – год своей жизни. И ведь те причины, по которым она составила заявление об уходе, никуда не делись. Джонатану тридцать два. Ей тридцать семь. Во‑первых, она стара для него. Во‑вторых, за годы болезни матери она соскучилась по самым обычным человеческим удовольствиям. По беззаботному отпуску где‑нибудь за границей. По веселым и шумным тусовкам на выходных. По свиданиям. Нет, она ни о чем не жалеет. Когда любишь человека, ты делаешь для него то, чего требует ситуация. Она с радостью пожертвует собой ради Джонатана, как пожертвовала ради матери. Только он никогда не узнает, почему она пойдет на такую жертву. Он не узнает, что она любит его. Потому что это знание ляжет тяжелым грузом на его совесть.

Какая же это несправедливость – стать частью его жизни и одновременно остаться для него чужой. Горло Лизетт сдавил спазм.

– Не беспокойся, Джонатан. Я буду думать днем и ночью. Я воспринимаю ситуацию абсолютно серьезно.

– Договорились. – Он посмотрел на часы. – У меня есть кое‑какие дела, так что я поеду домой.

– Сегодня же выходной. Разве тебе не надо отдохнуть?

– Отдохну на том свете.

Так обычно острили трудоголики, оправдывая свой напряженный график. Сегодня же Лизетт ничего смешного в этой шутке не нашла.

Джонатан встал и сунул руки в карманы брюк.

– Спасибо за обед. Все было великолепно.

Лизетт тоже встала с дивана. Она вдруг сообразила, что не сможет пойти с ним на это странное соглашение, не получив ответы на некоторые… чувствительные вопросы. Им с Джонатаном предстоит сильно сблизиться, ведь по прошествии времени он будет все сильнее и сильнее опираться на нее. А она устала жить монашкой… устала отказывать себе в женских радостях и потребностях. Она хочет его, уже давно. Если судить по косвенным признакам, то и он испытывает к ней влечение.

Опасаясь, что утратит решимость, Лизетт быстро подошла к Джонатану и положила руки ему на плечи.

– Джонатан, поцелуй меня, – прошептала она. – Мне нужно понять, есть ли между нами искра, или мне предстоит быть лишь твоим заместителем на работе и сиделкой дома. Для меня это важно.

Цвет глаз Джонатана изменился с коньячного на темно‑шоколадный. И в них опять загорелся огонь, при виде которого у Лизетт перехватило дыхание, а ноги стали ватными.

– Как пожелаешь, – тихо ответил он.

Он осторожно взял ее лицо в ладони, наклонил голову и нашел ее губы.

– О… – Этот изумленный возглас вырвался у Лизетт непроизвольно. Сначала поцелуй был неуклюжим и вызывал у нее легкое смущение. Ведь Джонатан ее босс, как‑никак. А она всего лишь его помощник. До сегодняшнего дня ей бы и в голову не пришло пересечь эту линию.

Джонатан издал горловой звук… стон. Его дыхание стало прерывистым. Он притянул Лизетт к себе и с жадностью впился в ее губы. Прижавшись к нему, она животом ощутила, как его тело откликается на нее. Она понимала, что самое правильное – это отстраниться. Разорвать возникшую связь. Однако у нее не было ни малейшего желания быть мудрой.

Джонатан стянул резинку с ее хвоста и запустил руки в густую массу ее волос. Трепеща от удовольствия, она уже собралась повалить его на диван, но тут в ней проснулось доселе дремавшее чувство самосохранения. Оно напомнило ей о том, что это никакая не сказка. Что она собирается ступить на путь, который закончится катастрофой.

Лизетт с неохотой сделала шаг назад.

– Что ж, – как можно небрежнее произнесла она, – думаю, мы получили ответ на вопрос.

Джонатан хмуро уставился на нее.

– Это не предмет для шуток. Я не общался бы с другими женщинами, если бы ты стала моей женой. От тебя я ожидал бы того же.

Лизетт захотелось рассмеяться. Мысль о том, чтобы спать с другим мужчиной, будучи замужем за боссом, звучала для нее полной нелепостью. Только Джонатан неправильно истолковал бы ее реакцию, если бы она сейчас засмеялась. Поэтому она сдержалась.

– Конечно, – сказала она. – Но сначала нам надо решить, каким станет наш брак, удобным для нас обоих или невероятно сложным.

Он сложил руки на груди. На его лице отразилось типично мужское упрямство.

– Тут нечего решать. Ты знаешь, что я прав. У нас лишь один путь. Если только ты не передумала насчет помощи мне.

Лизетт вздернула подбородок.

– Не надо на меня давить. Я хочу изучить все за и против. Ты был прав, когда назвал меня решительной. Но я никогда не была импульсивной. И сейчас не собираюсь становиться таковой.

– Тогда до вечера вторника, – твердо произнес Джонатан. – Мой отец с ночевкой едет на рыбалку с отцом Джей Би. Экономка приготовит для нас еду, и мы сможем погулять по пляжу.

Лизетт кивнула: