Помойник

— Спрашиваешь! Конечно, знаю. Я же отсюда родом. В наших краях мы все друг друга знаем, — заметила она. — Он мерзкий и наглый тип. Но не понимаю, тебя-то чего потащило на свалку? Вроде бы ты никогда не питал слабости к мусору и помоям.

— Верно. Не питал и не питаю. Но сегодня на рассвете там нашли мертвым моего приятеля-бомжа. Я ходил, значит, выразить свои соболезнования его родным и близким.

— Поступок благородный. Похвально… Да, точно! Когда я приехала, отец сказал мне, что на свалке нашли труп какого-то бомжа, — наморщив высокий чуть выпуклый лоб, словно напрягая память, произнесла Вика. — Но я пропустила это мимо ушей. Мало ли там погибает бездомных? Хорошие приятели, однако, у тебя появились.

— Что есть, то есть. Ребята не из политической или экономической элиты. Даже не из мира шоу-бизнеса. Но таких знакомых мне уж послала моя судьба.

— Отчего он умер?

— Неизвестно. Пока это тайна, покрытая мраком, — ответил я. — Кстати, Вика, ты ничего не слышала о Помойнике?

— Еще бы! Нельзя жить здесь и ничего о нем не слышать! — усмехнулась она. — Помойник — это ужасный, злобный монстр, поросший рыжей шерстью. От него за версту дурно пахнет. Ночью он бродит по свалке и нападает на людей, которые, к своему несчастью, оказались у него на пути. Он устраивает за ними настоящую охоту.

— Веселое у вас здесь место.

— Веселее не бывает. На полигоне, наверное, считают, что это он расправился с тем бомжом? — спросила Вика.

— Единодушного мнения еще не сложилось.

— Ясно, — кивнула она. — Мне удивительно, как Помойником до сих пор не заинтересовались специалисты? Те, кто занимается различными аномальными явлениями и неизвестными существами. Почему они не замечают его у себя прямо под самым носом?

— Нашим доморощенным специалистам гораздо интереснее ездить в Гималаи и Центральную Америку. Или, на худой конец, в Сибирь и Приморье, чем на обычную подмосковную свалку.

— Верно, Володя. Экзотика у нас тут напрочь отсутствует, — согласилась она. — Но, между прочим, от нашего Помойника есть польза. У нас им пугают непослушных детей. В детстве я боялась его больше Кощея Бессмертного и Бабы-Яги.

— Я бы тоже испугался.

— Помню, зимними вечерами мы с девчонками запирались в комнате у кого-нибудь дома и рассказывали про него разные жуткие истории. От этих историй кровь холодела в жилах, и шевелились волосы на голове. Но нам нравились эти страшилки. Потом мы всю ночь дрожали от страха и не могли заснуть.

— Это вы зря. Вика, а тебе известно о нем что-либо доподлинно? — спросил я.

Она кивнула и принялась, попивая чай с лимоном и шоколадным печеньем, таинственным, приглушенным голосом рассказывать. Правда, не столько о Помойнике, сколько о своем не слишком отдаленном детстве. Как выяснилось, детство у нее было трудным и безрадостным. Но все же с множеством приятных и забавных моментов.

Мы засиделись. К себе домой я начал собираться уже поздно вечером, чуть ли не ночью. Я устал от событий сегодняшнего дня. Окончательно меня добили воспоминания Вики вкупе с ее ажурной прозрачной кофточкой.

Татьяна еще не приехала. По крайней мере, я не слышал, как она отпирала дверь нашей квартиры, что вызывало обычно немало шума. Наверное, как и предполагал Марек, она не успела уладить все свои дела в Москве и осталась ночевать у какой-нибудь из подруг.

Глава тринадцатая

Я вошел в темную прихожую, закрыл за собой дверь — и не осмелился сделать дальше ни шагу, почувствовав в своей квартире постороннее присутствие.

В квартире стояла невообразимая вонь, и было очень холодно, словно внезапно распахнулись настежь все окна. Но главное — то, что из глубины прихожей на меня, не мигая, смотрели чьи-то красные глаза, горящие как раскаленные уголья. Они притягивали, завораживали, пронизывали насквозь. Проникали до самого сердца. В моей голове пронеслась ужасная догадка — что это на меня смотрел никто иной, как Помойник! Я стремительно отступил назад и прижался спиной к двери. Прижался настолько тесно, насколько смог. По моему телу пробежала волна животного страха, и заструился липкий пот, а в сдавленном горле застрял испуганный крик.

Кромешной темноты в прихожей не было: из щели между дверью и полом пробивался свет электрической лампочки из общего коридора. Дополнял его лунный свет, лившийся сюда из окна комнаты. И вскоре я разглядел, нет, вернее, различил, что эти глаза принадлежали огромному существу, едва умещавшемуся в небольшом пространстве моей квартиры. Крупная в шишках голова существа касалась потолка, вздутые массивные плечи упирались в стены. Вдоль мускулистого тела, покрытого густой жесткой шерстью, свисали толстые руки (или лапы?), чуть согнутые в коленях ноги были широко расставлены.