Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде

Но и в отождествлении с однополым родителем в ситуации их враждебных отношений кроются огромные опасности. Если для девочки уже достаточно опасно поддаться материнскому чувству ненависти по отношению к отцу и целиком от него отказаться, то для мальчика ненавидеть мать вдвойне опасно — ведь он целиком — физически и эмоционально теперь зависим от нее. Это значит, что архаические страхи перед разлукой соединяются в нем с любовными устремлениями. Но ненависть тем не менее вытесняется и на ее место вступает агрессивность или другие формы защиты. Что особенно опасно для развития таких детей, так это то, что в таких случаях от любовных отношений отщепляется их сексуальная часть и она начинает существовать самостоятельно, что приводит к бездушному сплаву влечений и фантазий и позже — к развитию садистских или мазохистских наклонностей во взрослой сексуальной жизни.

К сожалению, все это характерно не только для разведенных семей, но и для тех семей, где отец исключает себя из семейной жизни, то есть приходит домой поздно, когда дети уже спят, и вообще избегает общения с домашними. Ребенку такая незаинтересованность отца в его персоне причиняет больше боли, чем внезапный развод, за которым тем не менее следуют непрерывные и тесные послеразводные отношения. Дети в этих случаях часто развивают в себе такие невротические симптомы, как ночное недержание мочи, истерические приступы, страхи, фобии, или такие характерные изменения в поведении, как, например, болезненное реагирование на каждое слово, боязливость, робость, покорность, склонность к депрессиям, отсутствие фантазий и т. д. У ребенка может пропасть интерес к школе и вообще к внесемейным отношениям, поскольку вся его внутренняя энергия связана страхами, исходящими из семьи, а они, как правило, переживаются как опасность самому существованию. Однако, если некоторые родители и понимают все это как признаки душевного неблагополучия ребенка, то чрезвычайно редко связывают их с супружескими конфликтами. Большинство мам и пап объясняет поведение ребенка «глупыми капризами» или «дурными привычками»: «Не будь истеричной!», «Что за глупости!», «Не будь трусом!», «Веди себя прилично!», «Думаешь, я позволю тебе меня терроризировать?!», «Не делай такое лицо!», «Ну, чего ты скучаешь?!», «Не ленись!» и т. д. Родители прибегают к таким воспитательным мерами, как похвалы, уговоры, угрозы или наказания. «Истеричная», «глупый», «валять дурака», «трусливый» и тому подобное — вот излюбленные словечки в этих случаях, задача которых придать происходящему безобидный характер. Профессиональные педагоги тоже прибегают к таким определениям, как «личные признаки», «кризис развития» или «социальная незрелость». А бывает и такое, когда явные невротические изменения личности даже приветствуются. Так одна мать считала свою депрессивную дочь «серьезным и вдумчивым» ребенком, который не интересуется разными там «глупыми удовольствиями своих сверстников». Отец другого, явно обделенного фантазиями и невротичного мальчика, был чрезвычайно горд, что его шестилетний сын, вместо того, чтобы играть со сверстниками в футбол, погружается в чтение энциклопедии и занимается систематизацией почтовых марок. Стеснительность и пугливость семилетней девочки приветствовалась ее родителями как «женственная застенчивость» и воспринималась отцом как очаровательное кокетство. Многие отцы радуются агрессивности своих сыновей, считая ее проявлением «мужественности». Один отец был без ума от своего сына, который приступами ярости, физическими и словесными атаками «приводил баб к благоразумию», т. е. терроризировал мать и воспитательницу в детском саду.

Изменения в поведении детей чаще всего лишь тогда обращают на себя внимание родителей, когда у детей возникают трудности в школе или появляются такие явные симптомы, как, например, недержание мочи. Но и тогда, вместо того, чтобы подумать, как можно помочь ребенку, его душевные страдания вменяются в вину то ребенку, то родителями друг другу и используются в ссорах в качестве оружия. Например, мама Антона вину за нежелание сына учиться приписывала мужу, который, как она считала, совсем не заботился о семье и грубо относился к ребенку. Тот факт, что Антон целиком стоял на ее стороне и не желал общаться с отцом, помог матери принять решение о разводе. Для Антона же, который в большой степени идентифицировал себя с матерью, было чрезвычайно важно после развода построить новые, освобожденные от родительских ссор отношения с отцом, что вернуло бы ему часть его мужской идентификации и облегчило его отношения с матерью. Но мать, не видя в Антоновых проблемах и доли своего участия, была уверена, что «отец вредит ребенку», и всеми силами старалась помешать его контакту с сыном.