Помощь разведенным родителям и их детям: От трагедии к надежде

Взрослые сумели оказать детям эту столь необходимую неотложную первую помощь. Они поняли боль своих детей и отнеслись к ней серьезно, они не ждали от них, что в столь необычной ситуации те будут вести себя как ни в чем ни бывало. Родители знали своих детей как в общем хорошо воспитанных, зрелых, честолюбивых и достаточно самостоятельных, но они не настаивали на проявлении всех этих качеств там, где сама жизнь перестала быть тем, чем была прежде.

К сожалению, такие примеры далеко не типичны. Чаще бывает совсем иначе. И начинается все уже с ключевого момента — с сообщения ребенку о свершившемся или предстоящем разводе. У большинства детей это сообщение вызывает шок. Даже если они и были на протяжении долгого времени свидетелями безобразных скандалов, но они надеялись, а вдруг все еще наладится. Родители, как уже говорилось, боятся сообщать ребенку о разводе, потому что воспринимают его реакцию как упрек. Они боятся также потерять его любовь, особенно те, кто был инициатором развода. А те, кто развода не желал, часто стремятся выставить перед детьми второго супруга как злого, ненадежного человека: «Объясни ты это ребенку!», а ребенку: «Ты знаешь, я не хочу развода, это все твоя мать (отец)!»

Чувство вины и страх перед потерей любви вынуждают родителей давать слишком короткие объяснения, которые, по сути, ребенку ничего не объясняют. И чем слабее реакция, тем спокойнее сердце родителя. Вот что пишет Фигдор: «Это просто потрясает, как часто между родителями и детьми возникает своего рода «коалиция отрицания» — тенденция родителей принизить или вообще отрицать значение развода для детей встречает со стороны ребенка такую же готовность к отрицанию, которая должна помочь ему смягчить конфронтацию с ужасным событием... Беззвучно сигнализирует мать ребенку: «Пожалуйста, пожалуйста, не отчаивайся. Покажи мне, что все не так уж плохо!» И этого бывает достаточно, чтобы настолько усилить тенденцию отрицания у ребенка, что в конце концов мать начинает принимать желаемое за действительное».

Мать Петера и Розы рассказала о том, как безобидно реагировали дети на сообщение о разводе, и лишь позже, в ходе консультации, когда психоаналитику удалось смягчить ее чувство вины, она вспомнила, как однажды, придя домой, застала детей рыдающими в спальне, где отец упаковывал свои чемоданы. Дети спросили, что тот делает, а он ответил: «Мама же сказала вам, я переезжаю!» Беседа психоаналитика с детьми показала, что дети тем не менее правильно поняли мать, когда та сообщила им о разводе, но не хотели об этом думать. Отца же, в отличие от матери, не волновал вопрос, как отразится его уход на детях. Он не желал развода и сам чувствовал себя жертвой. Собственно, информация отца едва ли отличалась от информации матери, но тот, в отличие от нее, не сигнализировал детям надежду. Как раз наоборот, он рассчитывал (скорее всего, бессознательно), что, может быть, дети объединятся с ним против матери и таким образом облегчат его чувство вины из-за собственной супружеской неверности, послужившей причиной развода. Для отца, в свою очередь, болезненные аффекты детей не были нежелательны и он их получил точно так же, как мать получила желанное равнодушие. Как сильно нуждалась мать в этой иллюзии (чтобы защитить себя от чувства вины), говорит тот факт, что ей удалось на долгие годы забыть эту сцену в спальне.

Отсутствие зримых аффектов далеко не означает, что дети в действительности не страдают. Причиненная им боль вызывает у них чувство вины или гнев. Мало того, отсутствие зримых реакций, как правило, имеет тяжелые последствия для преодоления душевного кризиса ребенка. Как можно отреагировать на чувства, которых тебе не показывают? Как оказать помощь, если о ней не просят? Иллюзия непричастности не позволяет также поговорить с ребенком об обстоятельствах развода, о его будущей жизни и обо всем, что так его волнует. В результате он остается один на один со своими чувствами и, прежде всего, со своими страшными фантазиями, которые не находят выхода. А ведь дети так нуждаются в объяснениях, утешении, в том, чтобы их мысли и фантазии были направлены в нужное русло.