Помощник китайца

От асфальтового запаха просыпается Колька и курит, лежа в спальнике, ожидает, пока нагреется воздух. Кольке за сорок, сильный и беззлобный - он идеальный напарник в тайге. Да и характерами с ним сходимся. Психологическая такая совместимость, - это тоже важно. Поэтому с ним легко ладить и в походе, и дома, на кордоне. Он у нас начальник - старший госинспектор лесничества.

На кордоне живут две семьи и один холостяк. Холостяк - я. У Кольки с Юрчиком семьи. Два раза в год нам подвозят продукты и солярку, правда, не на кордон, нам приходится ездить за двадцать пять километров к тому месту, где заканчивается дорога. Каждый ведет в поводу еще одну, а то и двух заводных лошадей с грузом. За неделю все перевозим. У всех своя скотина, у меня тоже корова Ласточка и телка. Когда Ласточка отелилась и я нашел ее в кустах, в черемo'шнике, стоящую около мокрого, только что родившегося теленка, то даже оглянулся - вдруг здесь где-то висит трубка Сталина.

Кордон стоит в долине широкой и быстрой реки, окруженный сосняком. Долина зажата между горами - райское такое местечко для того, чтобы ни о чем не думать. Юрка смотался сюда из Питера, Колька из Бийска - в общем, резервация такая получается для сбежавших из города романтиков-ископаемых, убогих людей.

Хорошо мне здесь жить - вся моя городская жизнь отодвинулась на три тысячи километров, съежилась в одну маленькую точку где-то на западе, в той стороне, где Москва. Там осталась куча людей, которые знали меня и составили обо мне определенное мнение. Мощный такой буфер теперь между нами - три тысячи километров. И людей мало кругом.

Печка начинает гудеть, дрова занялись и потрескивают, на полу начинают плясать красноватые отблески. Сейчас воздух быстро нагреется, правда, избушка старенькая, сыроватая, быстро выстывает, под нарами растут какие-то бледные древесные грибы. А все равно после ночевок у костра эта изба кажется роскошью. Расслабляешься полностью. Вот сейчас тепло станет, и уходить тяжелее покажется, это всегда так. Стоит где отогреться - сразу корни начинаешь пускать.

Колька приподнялся на локте и поскреб голову.

- Сегодня мыши сильно бегали, шурудили всю ночь. Одна зараза прямо по голове пробежала.

- А я не слышал ничего, спал.

- Кого тебе слышать, тебе, молодому, поди, бабы снятся. Конечно, ничего не слышишь. А мне вот, парень, какая-то галиматья всю дорогу снится. Сегодня, главное, будто стою под деревом и смотрю на сову. Ага, потом, значит, сова слетает с ветки - и за птичкой, ну, за небольшой птичкой такой. А эта птичка от нее. От нее и раз, - мне прямо между ног. Да так больно, я даже проснулся. - Колька откашлялся. - Вот к чему такой сон может быть, а? Как считаешь?

- Тувинцев задерживать будем, и в перестрелке тебе отстрелят кое-что, отвечаю.

- Нет, я думаю, может, к старости? Наверное, пора мне переезжать отсюда куда-нибудь, где цивилизации побольше, где люди живут. Вот, Серега, почему ты на озере с Костоцким не остался работать, а? Там все-таки не такая глушь, как у нас.

- Да ну, народу слишком много, и начальство тоже рядом. В тайгу они там редко ходят, так - больше на огородах сидят.

- Зато там туристки каждое лето приезжают.

Да, туристок там летом куча. Это точно Колька сказал. Я ведь сначала из Москвы к Эрику Костоцкому приехал и жил на озере до осени, только потом сюда перевелся. В тайгу вместе с ним на конях два раза сходили. Один поход длинный такой получился - на сорок дней. Устали тогда сильно, изголодались, спустились наконец из тайги к озеру, на маленький кордон, отпустили лошадей. Оттуда до поселка еще на катере нужно было добираться.

Не успели даже перекусить на этом кордоне, а тем более в баню сходить, - "Меркурий" подчаливает. Володьку, капитана, спросили: "Возьмешь до Карлу?". Он говорит, грузитесь быстрее, у меня иностранцы, ждать долго не буду. По правде сказать, там ни одного иностранца не оказалось, одни иностранки, молодые девчонки из Бельгии. А с ними нянечка такая, Оля. Лет шестьдесят уже, а все Оля. Она за них ответственная была - и экскурсовод, и завхоз, и переводчик, и мамочка.

Я Эрику снизу вещи кидал, а он их на палубе складывал - седла, переметные сумки, скатки, потом ружья занесли, к Володьке в рубку поставили. Бельгийки смотрели на все это, фотографировали, Оля тут же стояла, следила за нами. Как только отошли от берега, она Эрика за локоть берет и говорит: "Мальчики, вы есть, наверное, хотите? Вернее, что вы хотите? У нас немного супа осталось, сейчас можем кашу с тушенкой по-быстрому приготовить. Сметана еще есть, три литра. Кофеечку, а?". Эрик молча только смотрел на нее и кивал. Тогда Оля повернулась к бельгийкам и говорит: "Девочки, быстро, ils ont faim". Через десять минут все уже внизу, в кубрике, сидели. Мы с Эриком в центре, на табуретках, с тарелками в руках, а они вокруг устроились и смотрят. Я в жизни не знал, что такая сосредоточенная тишина может быть. Только одна девчонка, которую, кажется, звали Марго, готовила добавку на плитке и немного гремела посудой.