Помощники

— Миленький, оспу захотел… Пусти его, мать… Им с Минькой веселей вдвоём будет.

И мать отпустила Павлика, только заставила чистую рубашку надеть.

Прививать оспу они поехали на автобусе. Ехать надо было в Шлюзовой посёлок. Там, в поликлинике, Минькина мама работала медицинской сестрой.

Павлик сидел у окна и смотрел, как мимо него проносились новые дома, уже успевшие занять всё побережье. Автобус огибал море, и вдали, как высокий мост, показалась водосливная плотина гидростанции.

На Волге был ледоход. По одну сторону плотины, там, откуда начиналось море, вода стояла высоко. Изломанные льдины подплывали к пролётам плотины и с огромной высоты рушились вниз вместе с вздувшимся валом воды. А внизу, за плотиной, Волга теснилась в своих прежних берегах.

— Смотрите, смотрите! — крикнул кто-то из пассажиров. — Что это?!

По набережной бежали люди, что-то крича и размахивая руками. Шофёр затормозил, и автобус остановился. Все пассажиры смотрели в окна. Павлик тоже приплюснулся носом к стеклу. Перед ним был широкий волжский разлив, по которому плыли большие и малые льдины. Павлик беспокойно оглядывал берег, воду, не понимая, в чём дело, и вдруг увидел, как на одной большой льдине, прижавшись друг к другу, стояли то ли лошади, то ли коровы.

— Лоси! — крикнул шофёр и отчаянно замахал руками. — Куда вы?.. Куда?!.

Но лоси, конечно, не могли услышать его, и шофёр безнадёжно опустил словно сразу уставшие руки.

— Эх, пропадут ни за что, — с горечью вздохнул он. — Что же делать-то, а?.. Что делать?..

Он выскочил из кабины, а кондуктор и все пассажиры тоже заволновались и кинулись к открывшимся дверям. Павлик и Минька мигом очутились на набережной.

— Шуметь надо… Спугнуть… Чтобы они в сторону кинулись! — больше всех беспокоился шофёр. — Сигналь! — крикнул он, пробегая мимо остановившегося грузовика.

И грузовик загудел, засигналил. Его тревожные, громкие гудки подхватили другие машины, послышался чей-то зычный посвист, кто-то неистово заколотил палкой по железу. Павлик и Минька изо всех сил визжали и махали руками, стараясь спугнуть лосей со льдины. А льдина всё так же плыла и плыла, и только ещё плотнее сбились на ней перепуганные лоси. Но вот один из них подошёл к краю льдины, нагнул голову, а потом, стремительно закинув за спину большие ветвистые рога, кинулся в воду. За ним бросились в воду и остальные лоси.

Это всех очень обрадовало. Люди стали ещё громче кричать, свистеть и хлопать в ладоши. Многие побежали, чтобы встретить приближавшихся к берегу лосей. Павлику с Минькой тоже не терпелось стоять на месте.

— Лоси!.. Лоси!.. — кричали они.

— Минька, к нам бы их, к нам в зверинец, — задыхался от волнения Павлик.

Страшна была лосям ненадёжная льдина, пугала поднявшаяся вдали громада плотины, и они, словно поняв, какой путь спасения указывали им люди, поплыли к берегу. Плыть им было недалеко. Куда ближе, чем к противоположному берегу. Может быть, они так бы и вышли прямо сюда, на дорогу, если бы очень уж громкий шум не смутил вожака. Он вдруг круто повернул в сторону, устремляясь к середине Волги, и за ним послушно повернуло всё стадо.

— Раз, два, три… — считал кто-то. — Шесть, семь, восемь…

Лосей было двенадцать. Они уплывали, стараясь перс сечь Волгу, но быстрое течение сносило их к плотине, и преодолеть его они не могли. Уже минопала пролёт и рухнула вниз та льдина, на которой они недавно стояли; всё упорнее сопротивлялся вожак, стараясь выше задрать приподнятую над водой голову с кустом запрокинутых рогов, но его то крутило на месте, то снова неудержимо влекло к плотине.

У Павлика защемило дыхание. Минька стоял с широко раскрытыми испуганными глазами, боясь шевельнуться. И такая вдруг удивительная тишина сковала всё. Павлик хотел зажмурить глаза, чтобы не видеть ничего, и в то же время боялся упустить эту страшную минуту, когда свершится неотвратимое. Одного за другим лосей будто засасывали пролёты плотины, чтобы с высокого гребня швырнуть вниз вместе с непрерывающимся обвалом грозно шумящей воды.

— Ой!.. — громко вырвалось у Миньки.

И налетевший вдруг с Заволжья ветер зароптал, зашумел в чёрных сучьях прибрежных деревьев.

— Внучок, Минька… Оспа-то… — крикнула стоявшая у автобуса бабушка.

— Не нужна твоя оспа. Оспу каждый-день прививать можно, а лоси… — не досказал Минька в ответ и, не чуя ног под собой, побежал, чтобы увидеть, не покажутся ли лоси в кипящем пенистом потоке, падавшем с высокой плотины. Павлик побежал вместе с ним.

Их обгоняли другие люди, а они в свою очередь тоже обгоняли кого-то из менее расторопных. Заглушая все голоса, внизу за плотиной ревела вода, захлёбываясь в своей ярости. Пронизанные солнцем, пенистые потоки её стремительно уносились вперёд. А вода с плотины всё падала и падала почти отвесной стеной.