Помпеи

Больше всего Плиний боялся, что все это закончится прежде, чем он туда доберется. Потому он то и дело ковылял из библиотеки наружу, чтобы проверить, как там столб над горой. И каждый раз успокаивался. Если столб и изменялся, так разве что в сторону увеличения. Точно оценить его высоту не представлялось возможным. Посидоний утверждал, что туманы, ветра и облака поднимаются над землей на высоту до пяти миль, но большинство знатоков — а Плиний по зрелом размышлении присоединился к общему мнению — приводили цифру в три мили. Но как бы там ни было, а эта штука — колонна, или манифестация, как решил назвать ее Плиний, была воистину огромной.

Чтобы сделать наблюдения как можно более точными, префект приказал, чтобы его водяные часы отнесли в порт и установили на корме либурны. Пока рабы выполняли его распоряжения, а либурна готовилась к отплытию, Плиний искал у себя в библиотеке все имеющиеся упоминания о Везувии. Он никогда прежде не обращал особенного внимания на эту гору. Она была столь огромна, столь очевидна, столь наглядна и буднична, что Плиний предпочел сосредоточиться на более тайных аспектах природы. Но первый же труд, с которым сверился Плиний — «География» Страбона — вверг его в остолбенение. «Складывается впечатление, что некогда этот район был охвачен пламенем, и огонь горел в кратерах...» Почему он никогда не обращал внимания на это место? Плиний кликнул Гая, чтобы поделиться с ним своим открытием.

— Видишь? Он сравнивает эту гору с Этной. Но как такое возможно? У Этны кратер в две мили шириной. Я собственными глазами видел, как он светится в ночи. И все эти острова, которые извергают пламя — Стронгил, которым управляет Эол, бог ветров, Липари и Священный остров, про который говорится, что именно там обитает Вулкан, — все они горят, и это всякий может видеть. Но никто и никогда не говорил про огонь на Везувии.

— Он пишет, что огонь «впоследствии угас, лишившись топлива», — заметил племянник. — Возможно, это означает, что в горе открылся некий свежий источник топлива и она ожила.

Гай взглянул на дядю. В глазах его светилось возбуждение.

— Возможно, появление серы в воде акведука объясняется именно этим?

Плиний посмотрел на юношу с уважением. Да. Парень прав. Должно быть, так оно и есть. Сера служит универсальным топливом для всех этих явлений — для огненного кольца в Комфантиуме, что в Бактрии, для пылающего рыбного садка на равнине неподалеку от Вавилона, для звездного поля у горы Гесперий в Эфиопии. Но смысл, стоящий за этой догадкой, был ужасен. Липари и Священный остров некогда в одночасье выгорели дотла. Туда даже плавала специальная депутация сената, чтобы провести искупительную церемонию. Если подобный огонь вспыхнет в сердце Италии, в густонаселенном районе, это станет подлинным бедствием.

Плиний рывком поднялся из-за стола.

— Я должен отправляться на корабль. Алексион! — крикнул он рабу, и тут же снова повернулся к племяннику. — Гай, почему бы тебе не поехать со мной? Оставь свой перевод.

Он улыбнулся и протянул Гаю руку.

— Я освобождаю тебя от домашнего задания.

— В самом деле, дядя?

Гай посмотрел на противоположную сторону залива и прикусил губу. Он явно тоже понял, что будет означать появление здесь второй Этны.

— Ты очень добр, но, по правде говоря, я как раз добрался до одного очень сложного места. Конечно, если ты настаиваешь...

Плиний видел, что парень боится. И кто бы мог его за это упрекнуть? Даже у него от дурного предчувствия заныло под ложечкой, а он — старый солдат. На миг префекта посетила мысль — приказать мальчишке ехать. Римлянин не должен поддаваться страху. И куда только подевались суровые добродетели, господствовавшие во времена его юности? Но потом Плиний подумал о Юлии и решил, что это нечестно — заставлять ее единственного сына рисковать без нужды.

— Нет-нет, — с наигранной веселостью произнес он. — Я вовсе не настаиваю. Море сейчас бурное. Тебя начнет тошнить. Лучше останься здесь и пригляди за матерью.

Он ущипнул племянника за щеку и взъерошил ему волосы.

— Из тебя получится хороший юрист, Гай Плиний. Возможно, даже великий. Я уверен, что в свое время ты войдешь в сенат. Ты будешь моим наследником. К тебе отойдут все мои книги. В тебе будет жить имя Плиниев...

Префект осекся. Что-то это все стало напоминать прощальную речь.

— Возвращайся к занятиям, — пробурчал он. — И скажи матери, что я вернусь к вечеру.

Аттилий проехал мимо Писцины Мирабилис, по дороге, ведущей к порту, и уже начал подниматься по крутой дороге к вилле командующего, как увидел впереди отряд моряков, расчищающий дорогу экипажу Плиния. Акварий едва успел спешиться и выскочить на проезжую часть, как процессия поравнялась с ним.

— Префект!

Плиний, смотревший куда-то перед собой, рассеянно повернулся в его сторону. Он увидел перед собой какую-то непонятную фигуру: в порванной тунике, в пыли с головы до ног, в засохшей крови. Видение заговорило снова:

— Плиний! Я — Марк Аттилий!

— Акварий? — Плиний подал знак, веля экипажу остановиться. — Что с тобой стряслось?