Помпеи: Сгинувший город

Краса и диво театральных зрелищ

После жестоких гладиаторских побоев, помпеяне более всего любили театральные постановки и прочие зрелищные увеселения. У них имелись все возможности удовлетворять эту страсть. Больший из двух городских театров, где сидячих мест насчитывалось пять тысяч, вмещал чуть ли не четверть всего населения Помпей. Даже в меньший театр при желании могло набиться около тысячи двухсот зрителей. Помимо драматических представлений, там разыгрывались и торжественные церемонии, посвящённые разным религиозным праздникам (а их было не менее шестидесяти в год).

Большой театр был поистине великолепен: уже сам по себе он служит доказательством той страсти, что питали помпеяне к театру. Он был построен между 200 и 150 гг. до н. э., более чем за столетие до появления в Риме первого постоянного театра. Образцом для него во многом послужила планировка столь любезных римлянам древнегреческих театров с их симметричным подковообразным расположением сомкнутых рядов каменных скамей, уютно "вписанных" в природную покатость холмов. Просторные подмостки с тыльной стороны сцены позволяли устраивать пышные декорации. Предметом гордости театра был и огромный навес, натягивавшийся на шесты и защищавший зрителей от палящего летнего зноя, - не говоря уж о чудесном приспособлении, окроплявшем их брызгами прохладной воды в перерывах между действиями.

Должно быть, зрелища, дававшиеся на подмостках большого помпейского театра, отличались крайней пестротой. Несколько дней отводилось для греческих трагедий. Более широким успехом пользовались комедии римских комедиографов, например, Плавта. Он высмеивал нравы скупцов, плутоватых рабов и напыщенных глупцов-полководцев. Ставились и пантомимы - представления танцоров (чем-то сродни нашему балету), с помощью одних только жестов и мимики искусно изображавших любые чувства от ужаса до радости. Но наибольшее стечение народа привлекали мимы - фривольные сценки, в которых актёры, вопя и кривляясь, изображали обжор, фигляров, сквалыг и воришек.

Помпеяне, обожавшие театр, испещрили городские стены надписями-граффити, восхваляя своих любимых актёров. Наибольшей любовью пользовался пантомист по имени Парис: его имя встречается повсюду. "Ах, Парис, милый красавчик", - воздыхает одна цыдулька, а многие другие восторженно подписаны примерно так: "Общество любителей Париса".

На мозаике изображена стилизованная маска со скорбно разверстым ртом и прихотливой прической - непременный атрибут актёров исполняющих трагедии.