Помпеи

Наличие вала определенно говорит о том, что перед нами укрепление чисто италийского типа; можно не сомневаться, что его строили италийцы, в данном случаи самниты. В основном это те же конструкции, какие мы встречаем в Риме в так называемой «Сервиевой стене».[15] Возможно ли предполагать, что эти же самниты двумя или тремя поколениями раньше, завладев Помпеями, решили сразу же принять систему фортификации, совершенно для них чуждую, и обвести город стеной невиданного ими типа? И почему же, спрашивается тогда, они ее через некоторый промежуток времени опять переделали по-своему? Мы увидим в дальнейшем, что, войдя в близкие сношения с греками и уже многое от них усвоив, они, тем не менее, остаются верны своей исконной системе укреплений; понадобился длительный опыт, чтобы они согласились внести в свои укрепления элементы греческого крепостного строительства. Естественнее думать, что строителями первой стены были не самниты, а этруски. Правда, этрусское владычество в Помпеях, засвидетельствованное одним только Страбоном, некоторыми учеными резко оспаривается. Большой поддержкой для них служит отсутствие чисто этрусских находок в нижних слоях почвы. И все-таки отрицать пребывание этрусков в Помпеях трудно. Что они были в Кампании — это несомненно: путь их в этом крае отмечен городами, либо ими основанными, либо ими захваченными (Капуя, Ацерры, Нола, Нуцерия). Взглянув на карту, мы увидим, что в руках этрусков оказалась равнина в глубине страны: к морскому берегу их не пускали греческие колонии, прочно утвердившиеся на побережье. Между тем, выход к морю для этрусков существенно необходим, так как они, будучи заинтересованы в торговле с Сибарисом,[16] стремились установить с ним непосредственные сношения. Помпеи, отгороженные Везувием от остальной Кампании и расположенные вдали от греческих колоний, были именно тем местом, которое могло стать для них опорным пунктом при поездках в южную Италию. Если в руках этрусков находились Ацерры, Нола, Нуцерия и область пицентинов (а эти факты несомненны), то нельзя представить себе, чтобы Помпеи, очутившиеся как бы между двумя половинками этрусских клещей, не были бы этими клещами захвачены. Что некоторый период времени Помпеи находились под властью этрусков, подтверждается, помимо прямого сообщения Страбона, еще и его словами о том, что Помпеи служили гаванью не только для Нуцерии и для Нолы (что вполне естественно), но также и для Ацерр. Достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться, насколько удобнее было бы этим последним пользоваться гаванью Неаполя, расположенного к ним гораздо ближе, чем Помпеи. Если жителям Ацерр приходилось везти свои товары длинным кружным путем в Помпеи, то объяснение этому можно найти только в том, что Ацерры, став этрусскими, не могли уже больше иметь дела с греческим портом и вынуждены были пользоваться посредничеством Помпей, находившихся тоже в руках этрусков.

Понятно, что этруски должны были дорожить городом, служившим для них ключом к морю. Особенную важность приобретал он для них после их поражения под Кумами, когда стало ясно, что с греками им не справиться. Его безопасность и его усиление становились для них предметом живейшей заботы. В одном из наших источников сохранилось смутное воспоминание о том, как этруски собирали в Помпеи «умбров,[17] давнов[18] и всех прочих варваров» в целях борьбы против Кум. Если скептически настроенные историки и подвергают это свидетельство сомнению, то позволительно все же думать, что город, ставший важным торговым пунктом, должен был привлекать новых и новых поселенцев. Город расширялся. Именно при этрусках достиг он тех размеров, которые и определили возведение стены на обнаруженном раскопками месте. Иначе говоря, мы вправе предполагать, что стена эта была возведена во времена греко-этрусской борьбы, вероятно в первые десятилетия V в. до н. э. Итак, древнейшие стены вокруг Помпей были выстроены этрусками. Самнитам, новым хозяевам Помпей, эти необычного вида стены без привычного вала, разумеется, показались ненадежными, и они переделали их по-своему. Вероятно, в те годы, когда Италии грозила война с Пирром, надвигавшимся на нее во всеоружии военной эллинистической техники, в историю стены и была вписана та вторая ее глава, с которой мы уже знакомы. Биография ее, однако, еще далеко не была тем самым закончена.