Помутнение

Идеальное место, полностью соответствующее моим ценностям.

От эпизодических приступов паники, впрочем, никто не застрахован, поэтому я зачем-то пишу Марине с вопросом, как там у них ситуация в кампусе.

Саша, как у нас может быть ситуация, скажи мне, пожалуйста

Мы все на нервах, границы по всей Европе закрывают

У меня срывается стажировка, я сижу на чемоданах, никто не может сказать мне, ехать или не ехать

Это фигово, конечно, я сочувствую

Это не просто фигово, это нарушение базовых свобод

То есть я не говорю, что все это несерьезно, но раздувается просто неприлично

Я, конечно, тоже ничего не хочу сказать, но у нас в команде несколько человек и их родственники довольно сильно заболели

Вряд ли это «раздувание», людям действительно есть о чем нервничать, плюс еще мало что понятно

Мне кажется, перестраховаться лишний раз неплохо

Ты, как обычно, меня отчитываешь неизвестно зачем

А ты сама уже забаррикадировалась дома?

Ты знаешь, нет, вот непосредственно сегодня я ходила на кладбище

Вот

Причем, pardon my French, у тебя никакой смертельной необходимости туда ходить не было

Про смертельную необходимость очень смешно, да

Мертвые молчат

Саша, я не понимаю, на что ты сейчас намекаешь своим Шницлером

Я сейчас, наверное, не в лучшей кондиции для этого разговора

Хорошо

Слушай, я понимаю, конечно, откуда это все, но ты зря на меня обиделась

То есть?

Не надо мне теперь так агрессивно доказывать, что у тебя депрессия

Саша, я не говорю, что это неправда, естественно

Я не специалист

Но ты тоже не специалист, и заниматься самодиагностикой не надо

После этого мы обмениваемся голосовыми.

Марина, а чем, собственно, отличается херня, которой ты занимаешься, от самодиагностики?

Что ты имеешь в виду?

Я говорю, что у меня есть проблемы, ты говоришь, что нет, ни одна из нас не является специалистом в этой сфере. Так чем твое мнение лучше моего? В конце концов, это я с собой живу, и мне же с собой жить дальше

В чате несколько раз всплывает сообщение, что Марина записывает мне голосовое, потом, через паузу, приходит пятисекундное аудио:

Сашечка, у меня сейчас нет сил на твой подростковый бунт

Я вспоминаю какую-то недавнюю статью о том, что отношения не должны превращаться в работу – но хорошие отношения все равно так или иначе будут предполагать какое-то количество работы. Подбирать слова, не вести себя как в детском саду, уважать границы. Но каждая работа предполагает отпуск, и это страшно, потому что невозможно сказать кому-то, кого любишь, что тебе нужен отпуск вот от сих и вот до сих. Я много читала, как это выглядело бы в теории, но мое желание, например, взять отпуск от Марины постоянно наталкивается на две мысли:

1) Марина – это и так работа очень, очень неполный день;

2) без нее я останусь совсем одна.

* * *

Ночью, сопротивляясь желанию полезть в спасительные соцсети, я лежу и думаю: удивительно, но сейчас в мире, кажется, нет ни одного человека, которому я могла бы искренне сказать, что люблю его.

(На самом деле, конечно, это всегда другой вопрос – есть ли сейчас кто-нибудь, кто любит меня. Нет, даже не так. Есть ли сейчас кто-нибудь, от кого я услышу «я люблю тебя» – и при этом меня совсем не покоробит.)