Понаехали!

Очнулась Стася от громкого урчания и нечеловеческой тяжести. Сперва ей показалось даже, что она не успела уйти, что крыша рухнула или даже не только крыша, но и стены, иначе почему Стасе тяжело дышать? Но открыв глаза, она увидела знакомую черную морду.

Даже не удивилась.

— Ты… так скоро раздавишь, — сказала она Бесу. Тот же, слегка приподнялся, выгнул спину и потоптался на груди, чтобы вновь улечься.

А Стася…

Стася не возражала.

Мерный рокот, который Бес искренне полагал мурлыканьем, успокаивал. И вообще… вообще, конечно, следовало бы подняться, хотя бы для того, чтобы не лежать на мокром, а заодно уж осмотреться, понять, куда попала, но… сил не осталось.

Совсем.

А Бес вот мурлыкал.

— Надо позвать кого, — раздалось над головой знакомое.

— Оставим вопрос, как. Зададим другой. Кого? — а этот голос, чуть хриплый, принадлежал Горыне.

— Не знаю.

— И я не знаю. Или думаешь, я в том сарае случайно оказалась? Тут… позовешь не того, то и… — Горыня вздохнула. — Они ведь не просто так… маг точно имеется, а еще из служилых кто-то, если не из бояр, кто все это непотребство прикрывает.

Горыня замолчала.

И Баська тоже.

А Маланька песенку запела, какую-то простенькую, но песенка эта, переплетаясь с рокотом Беса, не столько убаюкивала, сколько помогала… собраться? Точно, как если бы Стася разбилась на кусочки, а потом эти вот кусочки вместе соединились.

Хорошее сравнение.

Правильное.

Она кивнула себе же и все-таки открыла глаза.

— Живая, — сказала Горыня.

— А то… она же ж ведьма, — не без гордости произнесла Баська, будто эта вот Стасина ведьмачесть была личною её заслугой. — Госпожа ведьма…

— Пить, — попросила Стася, понимая, что отлежаться ей уже не позволят.

Ее подхватили.

Усадили.

Напоили.

Воду, правда, брали с озера, и оставалось лишь надеяться, что Стасин желудок эту самую воду примет правильно. Бес устроился рядом. А по другую сторону под Стасину руку нырнул рыжий Зверь. И глянул на Беса, мол, я тоже могу.

Бес отвернулся.

Не больно-то надо.

— Мы… где? — поинтересовалась Стася, обнимая обеих котов, которые, как ни странно, возражать не стали.

— Так… это… — Баска мазнула рукавом по носу. — Мы того… думали, что вы скажете.

Стася огляделась.

Слева было озеро.

Справа было озеро. Спереди тоже… сзади, как она подозревала, тоже было озеро.

Остров?

Ну да… она же хотела, подальше от огня и чтобы вода вокруг. Следовало признать: воды вокруг хватало. А вот земли поблизости и не просматривалось.

— Зато не сгорели, — сказала Горыня слабым утешением. И в ответ на это загомонили, заголосили девицы, до того сидевшие тихонько. И гомон этот… в общем, если девицы и были благодарны за спасение, то как-то не слишком так.

— …мамочки родные…

— А как тепериче…

— Ведьма виновата!

Стася почесала Беса за ухом, и тот снисходительно поглядел на рыжего наглеца, вздумавшего прижаться к другому Стасиному боку. Мол, чья хозяйка, того и чешут.

Зверь обиженно отвернулся.

— Лилечка? — вспомнила Стася.

— Туточки мы, — ответила за Лилечку девица, которую теперь Стася точно узнала. — Живые…

И вздохнула, добавивши.

— Мамка точно тепериче вожжами выпорет.

Лилечка кивнула, соглашаясь, что избежать наказания определенно не выйдет. И Фиалку погладила. А потом сказала:

— Надо подождать.

— Чего? — уточнила Горыня, оказавшая девицей невысокой, крепко сбитой и определенно непростой. То есть, о непростоте Горынином Стася уже догадалась, но теперь получила подтверждение, ибо простые девицы не носят нарядов столь роскошным. Длинные рукава Горыниного платья спускались до самой земли, пусть и были перехвачены в нескольких местах золотыми колечками. Из этих рукавов выглядывали другие, рубахи, расшитой белою нитью. Эти удерживались запястьями.

Золотыми.

На шее возлежал воротник, как Стася подозревала, тоже золотой, украшенный зелеными и красными камушками. Само же платье было расшито все тем же золотом, да так густо, что и гнулось-то с трудом.

Как не сняли с нее все это богатство?

— Пока нас спасут, — спокойно ответила Лилечка тоном, за которым читалось, что взрослая девица сама должна такие очевидные вещи понимать.

Спасут ведь.

И главное, этого спасения дождаться. В общем, Стася подумала и решила, что иные варианты в голову все равно не идут, а сила спит, то ли утомленная этой вот тропой — знать бы, как её проложить вышло — то ли просто решив, что хватит со Стаси чудес всяких.

Ждать решили на берегу.

Впрочем, очень скоро оказалось, что идея была не из удачных. Волны набегали, вылизывая песчаный пляж, оставляя на нем темные сырые пятна, а потом отступали. От воды тянуло прохладой, и скоро Стая поняла, что прохлада эта вовсе даже не приятная.

Она поднялась.

Следом встала и Горыня, за нею — Баська с Маланькой. Встрепенулась придремавшая было Лика, подняла уснувшую Лилечку.

— Надо подняться…

Островок был не сказать, чтобы большим. Он вытянулся этаким горбом, на вершине которого хватило место дюжине березок. Под тенью их пробилась и успела слегка обгореть трава. Тут, на вершине, и собрались спасенные. Держались они вместе, сбившись этаким разномастным стадом, которое глядело на Стасю хмуро, недоверчиво.