Понаехали!

Из бара выходит возлюбленный с компанией покурить.

— Оооо. Сестрица моя!

— Да пошел ты. Урод! Больше никогда не хочу видеть и знать тебя! — говорит четко и с ненавистью, выхватывает бутылку и запинаясь бежит прочь. Слышит за спиной гогот. Потеряв по дороге и шапку и шарф.

Бармен вернулся к работе, наблюдая за веселой компанией. Как «братец» перещупал бедра всех девиц. Как шептал на ушки, выискивая новую дурочку.

Бармен волновался за незнакомку, а не заплаченную потерянную бутылку. Вглядывался в темноту — видел кружева снежинок. Она за две порции окосела, а что с ней сделает содержимое бутылки? Он хотел бы узнать ее, утешить, но ее унесло словно цунами. Толи была девочка толи нет. Лишь бы не замерзла и не попала под машину.

А Настя распоясалась, бежала, шагала, домой, согреваясь водкой и рыдала. Познакомилась в клубе (не помнит как там оказалась) с компанией, поехали на квартиру. В голове плывет, тошнит, хочется домой. Память подводит.

Громко хохочет, плачет. Темнота. Настя не хочет чтоб ее раздевали, трогали — разбивает свою драгоценную бутылку и угрожает — парень чувствует явную угрозу и в жопу такую ненормальную.

— Проваливай. Охриневшая шизичка! — выталкивает ее и выбрасывает курточку.

— Сам не болен, нормальным остался в этом мире? — орет в дверь, нагибается за курткой, голова кружиться. Главное только не упасть.

По инерции спускается по ступенькам. Столько же их тут. Шаг вниз, два. Двадцать три. Тридцать.

Не падает чудом на ступеньках, зато на улице пару раз прямо на дороге, потом мягко осела в сугробе — может так и остаться, стать статуей? У статуи нету фуя и сердца нету. Ничего нету. Только черное небо и холод. Холод? Надо вставать.

В ту ночь Настя подошла к пропасти. Еще шаг и всё. И как капризная дитя балансировала на границе своей могилы. Шла прямо по дороге, не трамваи же, объедут да? Один лихач чуть не раздавил, визжа тормозами притормозил в сугроб, выскочил из машины орал матом, толкнул Настю — упала, опять заплакала. Водитель ругаясь, развернулся и уехал, оставил ее одну.

Хотелось умереть. И спать.

Вроде никого не порезала, только у самой рука в крови, впрочем боли не чувствует, значит близка к статуи…

Повезло, оказалась в центре. Доковыляла до Светиной квартиры. Вот и пристанище для бедолаг! В лифте вырвало, да простит Светочка!

— Не ругайся, я уже большая, — с дебильной улыбкой рухнула на пороге.

Светлана сначала охренела, явно не ожидала подобного от тихой миролюбивой девочки. Раздела, утащила в ванну. Растирала грудь, лицо и руки. И еще неделю выхаживала. Алгогольная интоксикация, плюс обморожение в легкой стадии.

— Светочкаааа, ну почему он такой гандон? Почему??? — рыдала Настя.

— Плач, девочка. И дыши.

Настя исходилась рвотой и на следующий день. Светлана вызвала врача, Настя получила уколы в худенькую руку. Теперь к особенной внешности добавили острые углы и круги под глазами.

Страшная ночь прошла — Настя продолжала таскаться к любимому ублюдку.

Одержимость любовью

Просыпаясь утром мы точно не знаем, чем закончиться день. Возможно это и вовсе финал, приехали.

Просыпаясь, мы все понимаем.

Не хотим признавать: гаденькие вести приносят люди с красивыми лицами и милой улыбкой.

— Я тут видео одно получил, — вещает трубка после рабочего дня. Настя не могла на работе поговорить, хотя видела пропущенные.

— Какое? — Настя еще не понимает, чувствует неладное, в горле пересохло, ладошки вспотели.

— Тебя не видно, а я знаю что это ты, красивая…

И тут Настя понимает и сбрасывает знакомый номер, прячет лихорадочно телефон в карман черного рюкзачка.

Он же говорил, что это видео только для него! На память! Потом после ее истерики — уверял, что удалил! Обманул еще раз. И так постоянно. Как она могла ему доверять?

На видео она занимается сексом с ним. Без лица, только тело. Настю затрясло от знания, что на видео она! И что теперь хочет звонивший? Набрать его снова спросить!? Заблокировать телефон и спрятаться? Настя по природе трусиха.

И что она может дать? Денег нет. Себя?

Зачем он так?!

Настя не могла знать последствий, знакомившись с высоким, культурным, позитивным (на первый взгляд) парнем какая он мразь!

Вернулась в квартиру Светы пришибленная с дрожащими руками.

— Насть, будешь кушать, — это Айва из кухни.

- Нет! — получился выкрик. Айва стушевалась, принимая покорный вид:

«Опять я не вовремя лезу со своей едой. Здесь всегда кушают, кто когда захочет, никаких оговоренных заранее трапез». Айва скучала в такие дни по дому.

Настя не хотела никого обижать. Айву точно меньше всех. Сейчас не до дум о подругах. Сейчас только личная катастрофа, личная яма с разрывающимся капканом.

Кушают изнутри личные страхи. Настя чистила розовой щеткой зубы, раздирая десны, проклиная себя за улыбки, за поцелуи, за секс, за чувства к нему!! Он мог быть нежным и добиваться своего. А потом делал вид, будто ничего не произошло. Как же погано на душе!