Понаехали!

- А вот об этом история умалчивает. Не знаю… может, отошли, а может, мор какой случился. Или еще что… хотя когда годом ранее ведьма наслала проклятье и город Вышковец обезлюдел, тогда так и написали. А тут скромненько так… не стало.

- Потонули.

- С чего ты решила?

- Так… просто решила, - Лика пожала плечами. – Может, воды поднялись и все… озеро-то глубокое, небось, не искали.

- Не искали, - задумчиво произнес Мир. – Что ж… главное, что тогда-то и стала крепостица местом, с которого Беловодье нынешнее началось.

А лестница, слава всем богам, закончилась. Лика ажно запыхалась вся, что от ступенек этих, что от бегу. Главное, остановились вновь не пойми где, перед дверцою махонькой да темной, вона с виду старая, но видать, что ухоженная. Что железные полосы, дерево крепящие, ржой не тронуты, что петли маслом поблескивают.

- Когда-то давным давно меня сюда отец привел, - Славка толкнул дверцу и она отворилась беззвучно. Он же отступил в сторону, позволяя Лике пройти первой. А как пройти? Тут место узенькое, и дышать-то тяжко… - Я сперва и не поверил, что такое возможно…

Какое?

Любопытство взяло верх, и Лика шагнула к порожку. А за ним… они поднимались, но чтоб вот так… она вдруг поняла, что стоит на махонькой площадочке, которая высится и над стенами крепостными, и над самим теремом. И что терем этот глядится вовсе кукольным, махоньким.

Кто бы иной испугался, а у Лики просто сердце застучало быстрее от этакого чуда. Слева и справа чернотой заговоренной расстилались воды Ильмень-озера. И солнце золотило их, правда скупо, редко. Небо же казалось близким, облака на нем – что клочья пуха, аккурат, которые были, когда маменька решила подушки пересыпать…

- Красиво как… - выдохнула Лика и оглянулась.

И…

Славка осторожно прикрыл дверь, которая взяла-то да и сгинула, словно не было её, оставив пустую каменную стену, а после шагнул к Лике и, заглянув в глаза, спросил:

- Кто ты такая? И что тебе от меня надо?

Глава 49 О старых знакомых и новых жизненных перспективах сомнительного свойства

Глава 49 О старых знакомых и новых жизненных перспективах сомнительного свойства

 

Перед тем, как поймать ртом снежинку, убедись, что все птицы улетели.

 

Совет, данный печальным отцом юному сыну.

 

Старого… нет, не приятеля и уж тем паче не друга Дурбин встретил там же, где и прежде, у лавки травника, куда сам-то направился… за советом.

Пожалуй, в совете он ныне нуждался сильнее, чем в любой иной помощи. А ведь прежде полагал себя самым умным. Опытным. Везучим. Теперь вот…

…и спросить не у кого.

И поговорить-то не с кем. Барон, конечно, выслушает, но что толку? Да и лезть к человеку постороннему, у которого и без того немало своего беспокойства, как-то… не слишком правильно, что ли. А вот Борислав Бориславович подсказать сумеет.

Никита надеялся.

И шел.

И почти дошел, когда его окликнули.

- Дурбин! – этот голос прозвучало едва ли не радостно. – И снова ты! Какая встреча!

- Доброго дня, - вежливо поприветствовал Аверсина Никита.

- Доброго, доброго… теперь уж точно.

Старый знакомый смерил Никиту взглядом и скривился.

- Погляжу, жизнь тебя не балует, - произнес он этак, с намешечкой.

- Случается… всякое.

Следовало признать, что сам-то Богомил Аверсин выглядел тем, кем и являлся: преуспевающим молодым магом. И кафтан его короткий, шитый по особому фасону, подчеркивал степенность.

Солидность.

Красоту.

Даже зеленый берет с пером смотрелся вполне уместно. Береты, кажется, ныне в моде.

- Идем, - Аверсин взял Никиту под руку. – Поговорим. Или дуешься? Я понимаю… такое… мы прежде не особо ладили, но… времена далекие. Кто вспомнит, тому глаз вон.

Аверсин засмеялся.

- Чего тебе надо? – в радость встречи Никита не поверил.

Да и…

- Поговорить… перемолвиться словечком-другим, а оно лучше не тут… ярмарка, людно станет. Да и жара ныне. Вона, на небе ни облачка, дышать приличным людям нечем. Слушай… а хочешь поглядеть, как я устроился? Да не хмурься… у меня к тебе дело имеется. Ты ведь, как я слышал, ныне без силы? Без силы тяжко, да…

Карета, запряженная четвериком, нашлась на соседней улочке.

- Садись. По службе дали, а то ведь дворец огромный, люду много, наставник мой не справляется… хотя чего уж тут. Он только родовитых пользует, а мне прочие остаются… умаялся я, Никитка.

Ему отворили дверь.

И настойчиво в спину подпихнули. И… стоило отказаться, сослаться на важное дело, но правда была в том, что все важные дела остались в прошлом, теперь же у Никитки появилась бездна времени.

- …иной день встаю и думаю, не отказаться ли. Честно! А потом понимаю, что батюшка живьем шкуру спустит. Сколько ему пришлось постараться, чтоб меня да в придворные целители… и теперь… а мне маятно. Вот не мое это! Особенно ковыряние всякое. Травки там раскладывать, растирать… прежде троих держали для этих вот целей… трогай, Митько!

Свистнул хлыст.

Заржали лошади. И появилось нехорошее такое предчувствие, что Никитка ввязался в дело, от которого следовало бы держаться подальше. Но старый знакомец не замолкал.