Понаехали!

- Папенька еще жеребенком привел. Сама ростила, выпаивала. И объезжала тоже сама, - сказала Горыня и глянула с вызовом. Похоже, сие занятие в обществе не считалось сколь бы то ни было подходящим молодой девице.

- А мне так и не купил, - пожаловалась Маланька. – Я просила лошадку, а он сказал, что невместно.

- И мне.

Баська насупилась от этакой вселенской несправедливости.

- Она тоже все говорила, что невместно, но мамка моя из степного народу, и папенька знал. Сказал, лучше сам коня подберет, чем ждать будет, когда кровь во мне свободы попросит. Вот… я в конюшни, значится, а там она… и с этим вот… помню, глянул на меня, так я и сомлела почти. А дальше… она калиточку и отворила, помогла уйти. И уже в сарае том очнулась только. Одна.

Баська погладила Горыню по руке, утешая. А та вздохнула тяжко и призналась:

- Она бы не позволила мне живой остаться. Небось, этому и заплатила, чтоб спалил… а там бы… одно дело, если б со мною чего дома приключилось. Папенька бы… он бы и ковен, и ведьм… выяснил бы, чего да как… я ж не ключница, родная дочь. Тут же… ведьмы бы что? Сказали бы, что людолов свел. И с другими если сгорела, то…

- Несчастный случай, - сказала Стася тихо.

- Вот… она этому, верно, много денег обещала, только…

- Таких свидетелей живыми не оставляют.

И слова эти заставили всех замолчать, обдумывая, что все-то не так и плохо, если разобраться. Остров? Так ведь не голый камень. И вода пресная. Березы вон. Есть, правда, нечего, но без еды человек всяко дольше продержится, чем без воды.

Эта вода теперь гляделась черною и густою, и тонкая лунная дорожка пролегла по ней, словно намекая, что до другого берега недалече, всего-то и надобно, ступить.

Может, будь она одна, Стася и решилась бы. Да вот остальных куда?

И как?

И…

Она встала и подошла к воде. Присела. Коснулась пальцами. Замерла, пытаясь услышать в ней хоть что-нибудь, но ничего-то, помимо обыкновенного шелеста волн, не услышала.

Небо совсем черным сделалось.

А вода.

Вода ластилась к Стасиным пальцам, хваталась за них и отступала, приглашая поиграть.

- Я бы с радостью, да… в другой раз? – странно разговаривать с озером, впрочем, ничуть не менее странно очутиться посереди этого самого озера.

- Сивка-бурка… - вряд ли в этом есть смысл, но почему бы не попробовать. – Вещая каурка… встань передо мной, как лист перед травой.

Слова подхватил ветер, понес, играя, а после уронил в тяжелые воды озера. То и проглотило. И вновь наступила тишина. Звонкая. И хрупкая.

Она разбилась с падением первой капли, что стекла с серебряной гривы коня. И рассыпалась, разлетелась осколками. А следом тяжко хлюпнула вода под копытом. И снова.

Опять.

Он шел не спеша, теперь свободный, способный уйти, если пожелает.

- Это… - за спиной с немалым восхищением выдохнула Горыня. – Это… и вправду?

- Правдивей некуда, - Стася протянула руку и конь, остановившись в трех шагах, тряхнул влажною гривой. А после наклонился и осторожно, бережно, как и озеро перед этим, ухватил Стасины пальцы.

Вот тебе и Сивка…

…с буркой.

 

Ежи пытался справиться с беспокойством. Вся суть его требовала действия, причем немедленного, а разум вот напротив настаивал на ожидании, все повторяя, что действовать надо с умом.

Да и вообще…

Что именно «вообще» не уточнял. Но…

- …и обещала пять тысяч золотом, тысячу задатка дала, если девка эта до утра не доживет… только все должно было выглядеть так, будто бы случайно…

- Случайно? – Радожский бровь поднял.

Надо же… третий из сотни царевой, о которой в народе, если и говорят, то шепотом, осторожно, не без оснований полагая, что всякое слово свои уши найдет.

…а молчал ведь.

Мог бы и сразу… а молчал… зато понятно, отчего так быстро занялись тем подворьем. И дознание по делу Градомыслову учинили, и…

- …будто бы по пьяному делу… тефакт магический… вот… и все сгорели. Все!

Это слово заставило людей, слушавших жадно – не каждый день случается подобное – зароптать. Теперь в этом ропоте не было ничего-то сочувствующего.

- Они живы, - Норвуд, успевший приодеться, на толпу глядел мрачно, как и на Радожского с его жертвой, которая каялась прилюдно, столь же прилюдно называя имена.

Некоторые…

…что ж, может, правы были те, кто говорил, что большой разбой без крепкой руки, его прикрывающей, не учинить.

- Живы, - согласился Ежи, морщась.

Сила его успокоилась, унялась и теперь, сколь ни пытался он тропу проложить, как там, на берегу вышло, а не получалось. То ли потратился он много, то ли близость озера мешала. Хотя… и раньше ведь озеро было, но сбоку.

А тут?

Взгляд Ежи сам собою то и дело останавливался на темной глади.

- И это хорошо.

- Хорошо, - Ежи вновь согласился. – Только где их искать?

- Найдем.

- Думаешь?

Свей склонил голову, помолчал и добавил:

- Ей спокойно…

- Ты… вообще… как оно?

Наверное, о таких вещах и спрашивать не след, тем паче сейчас, когда Ежи думать бы о другом. Или… не думать.

В Гильдию обратиться.

Нанять мага, чтобы поиск учинил, раз уж сам Ежи на подобное не способен. Если в доме Стаси нет, то где-то же она есть! И стало быть, велик шанс, что это «где-то» не так и далеко.