Понаехали!

Целителей пятерых держала.

Прежде.

А потом вдруг куда-то они да подевались. Куда?

И когда?

И почему все эти события прошли мимо Елисея? И отчего именно сейчас это вдруг показалось важным, причем настолько, что он нахмурился.

- Голова болит? – поинтересовался Амвросий Ульянович тихим своим голосом. – Сейчас настойки дам… это погода меняется.

- И что? – Свят был мрачен и за лоб держался, причем двумя руками, при том губы кривил, а губы эти были побелевшими.

- Сила колобродит… время-то такое, луна, считай, в зените, а солнце переходит в новый дом. Не увлекаетесь вы астрологией…

- А вы увлекаетесь? – Елисей глядел, как двигается этот человек… человек ли? Нет, это вовсе… надо узнать, кто вообще привел его.

Не терем – двор проходной, в иной корчме порядка больше, чем тут.

- О, наука движения звезд есть весьма интересна, - сказал Амвросий Ульянович, сняв с полки темный флакон. – Сферы небесные скрывают многое, что человек ученый способен увидеть, тогда как для иных сие знание есть быть недоступно.

И говорит как-то… правильно, да. Но не так.

- Вот. Извольте принять чайную ложку. Голова болеть не будет, - сказал Амвросий Ульянович и улыбнулся.

От этой улыбки Елисей вздрогнул.

- Спасибо, - флакон он взял, нисколько не сомневаясь, что внутри и вправду какая-нибудь безобидная настойка. Вон, глядит целитель с насмешечкой, будто видит наперед все-то мысли Елисеевы и желание его порасспросить про эту вот настойку…

…у кого только?

- Не за что. Мой долг следить за вами, - прозвучало это как-то до крайности бессмысленно. И подумалось, что не зря Свят целителей опасается.

- А что с моим братом, - спохватился Елисей. – Ему тоже выпить?

- И ему, - Амвросий Ульянович глаза прикрыл, и фигура-то его будто прозрачною сделалась. – И ему, несомненно… лучше быть здоровым, чем больным. Да. Истинно так.

Спорить с сим утверждением Елисей не решился.

Флакон убрал в кошель, брата подхватил и потянул за собой. Тот шел… шел, но… покачиваясь, будто пьяный. И бледность его, прежде Святу не свойственная, усилилась.

- Ему отдых надо, - прошелестело сзади. – Сон. Сотрясение разума. Разум сотрясенный вырабатывает мало слизи. От этого происходит сухость в голове. Так что… принять лекарство. И спать. Ежели станет хуже, зовите. Помогу.

Свят вздрогнул.

А потом сквозь стиснутые прошептал:

- Давай… скорее… ко мне… и… голова болит.

Он дошел сам, хотя последний десяток шагов Елисею пришлось буквально тянуть брата за собой. Тот переставлял ноги кое-как, однажды покачнулся и упал бы, если бы не стена – Елисей пытался удержать, но оказалось, что Свят, пусть и младше, а все одно больше, шире в плечах.

Тяжелее.

- П-погань, - только и сказал он, переступивши порог собственной комнаты. Дернувшегося было помогать холопа, Свят отослал взмахом руки, крикнувши в спину: - Не думай матушке донести.

- Что с тобой?

- Там, - Свят осторожно сполз по стеночке и глаза закрыл. – Не надо было к этому… пауку… шкатулка стоит… там… возьми… вода… мне один… принес.

Говорил он медленно, с явным трудом. И сердце Елисеево ухнуло в пятки: а ну как и вправду чего-то там в голове братовой повредилось?

И не стоит ли действительно позвать целителя?

- Нет, - Свят попытался встать на карачки, упрямо мотнув головой. – Полотенчико… шитое… вода… умыться.

Нужная шкатулочка обнаружилась вовсе не на полке, а под кроватью, где помимо её Елисея встретил толстый слой пыли, потерянный сапог и пара огрызков. Яблоки Свят любил.

Полотенце походило на тряпочку, кое-как украшенную неумелым узором, а вот вода и вовсе болотом пахла. Но Елисей вылил половину фляги и послушно отер братово лицо.

- Дай, - остатки воды Свят выпил одним глотком. И не поморщился.

Закрыл глаза.

Сделал вдох.

- Погань, - сказал он спустя мгновенье. – Ты… видел?

- Что?

- Его.

- Амвросия Ульяновича?

- Ага… Амвросия… Ульяновича, - Свят повторил это престранным голосом. – Оно им притворяется. Оно… мерзкое. Как полезло мне своими лапищами в голову, думал, концы отдам… но понял, если хоть вид покажу, что… оно живым не отпустит.

- Бредишь? – со слабой надеждой поинтересовался Елисей.

Свят молча скрутил кукиш.

А выглядеть он стал куда как лучше. Постепенно уходила былая бледность, да и дышать брат стал ровнее, а что из носу кровь хлынула, так…

- Нет, неладное что-то, - к носу он прижал давешнее полотенчико и замолчал, задумавшись. – Откуда он вообще взялся?

- Понятия не имею, - Елисей тоже на пол сел, с опаскою поглядывая на брата. – Я вот тоже… понял, что не представляю, что… он ведь незаметным был. Таким. Всегда рядом, когда надо, но…

- Когда не надо, не захочешь – не увидишь, - усмехнулся Свят, нос ощупывая. – И сейчас видеть не должны были бы… я так думаю… хорошо, что не понял, что видим.

- А…

- Это из-за девок, - брат еще раз отер лицо полотенчиком.

- Или из-за сапога твоего, ко лбу приложившегося, - проворчал Елисей.

- А ты?

- А я… я так… мерещится.

- Сам-то в это веришь? – Свят вытер окровавленную руку полотенцем.

- Нет.

- Вот то-то и оно…

- Ладно, допустим, с ним и вправду… неладно.

Свят хмыкнул.