Понаехали!

- И все-таки… мнится мне, что это не самая удачная идея, - человек в долгополом кафтане стоял, скрестивши руки на груди, и глядел с подозрением. – Не стоит заигрывать с… подобным.

- Боишься?

- Боюсь, - человек тряхнул головой, и светлые волосы его скользнули, лицо закрывая. – И ты бы боялся, если бы был способен мыслить здраво.

- Я мыслю здраво! – рявкнул другой.

И он-то как раз был безумен. Странно, он не бегал, изрыгая проклятья, не давился пеной, не корчил рожи, но выглядел вполне себе обыкновенно, однако меж тем Ежи явственно ощущал его…

Безумие?

Одержимость?

- Мне нужна будет не просто твоя сила, но сила всего твоего рода, - этот человек объяснял, хотя его мучило желание вцепиться в горло тому, другому, который изводил его своими сомнениями, и заставить его сделать то, что должно. – Или думаешь, что нас двоих хватит, чтобы Волкова одолеть?

- Я вообще сомневаюсь, надо ли…

Взгляд, которым ответили Радожскому – а теперь Ежи вполне себе отметил семейное сходство – заставил его поморщиться.

- Мне кажется, вы оба слишком уж… все преувеличиваете.

- Мы?

- И ты… я знаю, что тебе неприятно это слышать, но… ты не думал, что во всем произошедшем, есть немалая твоя вина?

Человек заскрипел зубами. И взгляд… теперь безумие изволило себя явить, но осталось незамеченным. Все-таки люди невнимательны.

- Да, ты поссорился с женой, но не ты первый, не ты последний. Предложи ей, в конце концов, переписать договор. Обговорите условия. Хочет заниматься этими… энергиями… пускай занимается. В конце концов, вреда от этого не будет…

Радожский повернулся спиной.

- Родится ребенок. И она поймет, что лучше с тобой, чем без тебя. Тем более она тебя любит. И надо просто набраться терпения. Все совершают ошибки, так стоит ли их усугублять…

Ноздри Егорьева раздувались, руки сжались в кулаки, и в какой-то момент Ежи показалось, что он не удержится, нападет.

- Она уже готова уйти.

- Куда? К свеям? С ними тоже договориться можно…

- Туда… за грань.

- Это невозможно.

- Возможно. Еще как возможно… для ведьмы нет ничего не возможного. И да, ты прав, мы оба совершили ошибки… и я их не повторю. Я… сумею с ней справиться, но мне нужна будет твоя помощь. И твоя сила. Вся…

Радожский прикрыл глаза. Происходящее явно не приходилось ему по вкусу, и вся его суть требовала не соглашаться. Однако…

- Или ты отступишь от данного слова?

- Нет.

- Не бойся. Обряд просто… объединит наши рода. И наши возможности.

- Хорошо, - тихо произнес он.

- Тогда… - Егорьев протянул руку. – Делай, что сказано. В конце концов, награда будет велика…

Его пальцы сдавили запястье Радожского, а на губах появилась совершенно безумная улыбка, которую князь наконец-то заметил. И побледнел. И все-таки не сдвинулся с места. А клинок в руке Егорьева вспорол одежды, коснулся бледной кожи, крутанулся, оставив точку.

- Ты, конечно, еще можешь передумать, - теперь уже играл он сам, осознавая, что деваться Радожскому некуда. – В конце концов, у тебя есть еще один сын… и он слишком мал, чтобы быть обвиненным в измене… государь милостив… казнят старшего и тебя, а его… сошлют куда-нибудь. Или отдадут магам в обучение… род, конечно, изрядно потеряет, что земель, что власти, а то и вовсе перестанет существовать… но все-таки измена…

- Ты же знаешь, что не было измены. Просто… глупость… он еще мальчишка, связался не с теми людьми…

- Пускай так. Но ты-то, как глава рода, должен был присмотреть… понять…

- Делай уже, - поморщился Радожский, которому эта тема была неприятно. – Я… согласен.

- Добровольно?

- Добровольней некуда, - кривая улыбка стала подтверждением слов. – В конце концов… мы и без того уже почти родственники…

- Конечно, - оскалился Егорьев.

И клинок вспорол кожу, не поперек запястья, а вдоль. Кровь потекла, темная, густая.

- Мы почти братья… - Егорьев отпустил руку князя, чтобы вспороть собственную. И кровь смешалась, сплелась. Ежи видел уже не её, но силу, которая соединялась с другой силой. – И породнимся… подумай сам, если бы желал я дурного, стал бы предлагать тебе свою дочь?

Радожский благоразумно промолчал.

Сомнения его не оставили, отнюдь, но выбор был сделан.

- Повторяй за мной… - Егорьев облизал пересохшие губы. – Отныне и вовеки веков…

- …отныне и во веки веков…

Мир вновь задрожал, готовый отобрать эту картинку, рожденную памятью кожаного клочка.

- …пока стоит мир…

- Пока…

- …мы едины… и залогом тому…

- …залогом тому…

- …кровь связана с кровью, сила с силой…

- …сила с силой…

Все закончилось как-то так и вдруг, лопнула натянутая струна, и Ежи покачнулся, не способный управиться с возвращением. Он бы упал, но не позволили, подхватили под руку, утянули куда-то в сторону и, усадив, сунули в руки флягу.

- Пей, - велел Радожский, не тот, из прошлого, а нынешний.

Ежи и выпил.

Вода.

Ледяная. Ключевая.

- Ты… - собственный голос звучал незнакомо.

- Видел, - согласился Радожский-нынешний, который сейчас мало чем отличался от Радожского-прошлого. Или это в глазах плыло. – Как ты…

- Сам не знаю, - вода закончилась, но стало легче. Во всяком случае теперь Ежи получил возможность дышать. – Я вообще не уверен, что все так и было.