Понаехавшая

— А он ничего с нею не делал, просто повертел пачку в руках и вернул мне.

— Как повертел?

Люда хотела ответить, но вдруг осеклась. Резко упала лицом, потускнела губами.

— Как фокусник вертел, — прошелестела. — Повернет купюру, продемонстрирует мне, мол, вот она, на месте, и берется за другую.

— Как давно они ушли?

— Часа три точно.

О. Ф. молча выскочила, громко хлопнув тяжелой дверью. Какое-то время ходила вокруг обменника мрачнее тучи. Истово ходила, не останавливаясь. Девочки, обливаясь слезами, следили за ней в два обменниковых окошка. На автомате обменивали деньги. Молчали, да и что тут скажешь?

На каком-то очередном вираже О. Ф. притормозила, подлетела к окошку, дыхнула в лоточек для передачи денег:

— Милицию вызывать не будем. Во-первых, никого они не найдут, только нервы нам будут трепать. А во-вторых, если вызовем милицию — о недостаче узнают в банке. Тогда это горе горькое уволят с концами!

Люда брызнула благодарственными слезами — она и не надеялась, что О. Ф. оставит ее на работе. О. Ф. глянула на свою бедовую подчиненную жалостливым взглядом, покачала головой.

— Тебе есть где деньги занять?

— Нету!

— Йоптвоюмать!

Ринулась дальше наматывать круги. Пока О. Ф. придумывала многоходовую комбинацию спасения Люды, девочки шепотом совещались. Сбережений вскладчину оказалось кот наплакал, долларов двести, зато Добытчица Наташа вспомнила про свою знакомую, челночницу Зину.

— У нее павильоны в ЦСКА, вы же знаете, какие там цены. Думаю, я смогу занять у нее денег.

Цены в ЦСКА, самом богатом и дорогом вещевом рынке Москвы 90-х, были просто запредельные. Понаехавшая с Праведной Ольгой как-то побывали там. Ушли несолоно хлебавши, в невероятной печали — диск с записями Гато Барбиери стоил сто пятьдесят долларов, одежда и обувь от Томми Хилфайгер — пятьсот.

Наташа кинулась названивать Зине. Долго переругивалась в трубку, оперируя искрометными выражениями: «Да от нее толку, как от козла — говяжьей вырезки» и «Окстись и вздрогни».

Положила трубку. Уставилась на Люду. Люда, окутанная капустными парами, глядела агнцем на заклание. Трепетала ресницами.

— Алё! — постучала в окошко Добытчица Наташа бегающей по кругу О. Ф. — Начальство! Алё!

О. Ф. притормозила.

— Выход найден! — возопила Наташа. — Заааааходи!

Выход действительно было найден. Несколько рисковый, но все-таки выход. Из разговора с Зиной Наташа узнала, что скоро та собирается в Турцию — за очередной партией товара. Обычно Зина ездила туда с напарницей, вдвоем было проще контролировать товар, который с большой охотой растаскивали всякого рода мелкие и крупные воришки, начиная с гостиничной обслуги и заканчивая таможенным контролем на обеих границах. Но напарница Зины угодила с серьезной операцией в больницу и какое-то время не в состоянии ездить по заграницам. Зина согласилась дать деньги в долг только с тем условием, что Люда съездит с ней в Турцию и поможет с перевозкой товара.

— Она оплачивает тебе дорогу туда и обратно. Дает сегодня денег — закрыть недостачу. Говорит — пусть назанимает где может еще долларов, слетаем в Турцию, накупим и на ее долю товара. Толкнем на рынке. Закроет долги, еще и подзаработает.

Люда съездила в ЦСКА, познакомилась с Зиной, оросила ей обширную грудь слезами, вернулась с долларами. Торжественно закрыла недостачу.

На следующий день оформила отпуск на месяц.

О. Ф. благородно обещалась заменять ее.

— Я вам привезу красивый свитер из ангорки. Какого-нибудь нежного цвета, с бисерным узором на груди, — обещала растроганная Люда.

— Засунь себе этот бисер сама знаешь куда, — огрызнулась О. Ф. — А мне привези кожаный жилет, обязательно бирюзового цвета.

— Зачем вам такой жилет?

— Буду с прозрачной блузкой носить, мужиков штабелями укладывать!

Люда тайком от свекрови продала два золотых царских червонца, единственное достояние семьи, раздобыла еще какое-то количество денег и уехала в Турцию. В течение месяца давала о себе знать короткими телефонными звонками, докладывалась, что все у нее хорошо, но сильно устает, а еще научилась ругаться, как портовый грузчик. Передала с мужем Жориком О. Ф. кожаный жилет (бирюзового цвета), девочкам — по футболке и маленькому набору теней. Попросила продлить отпуск еще на один месяц.

Вернулась к апрелю, вся в новом. Худая, как щепка, с выгоревшим лицом и огрубевшими руками. Рассказывала много интересного. Например, что у Зины торговые павильоны по всей Москве, начиная от пафосного ЦСКА и заканчивая вещевым рынком на Южной. И что во всех этих павильонах продается одна и та же турецкого производства одежда. Просто на Южной ее можно купить за сто долларов, а в ЦСКА — за две тысячи.

— Знали бы люди, как их дурят, — вздыхала Люда.