Понаехавшие (апрель 2008)

В наше этнически смутное время многие подрастающие в России будущие женщины узнают о существовании такого колоритного и противоречивого явления, как мужчина-кавказец, едва ли не раньше, чем географичка рассказывает им, что вообще такое этот самый Кавказ. Впрочем, обосновавшиеся в наших городах и деревнях кавказцы существуют совершенно независимо от Кавказа, точнее, у каждого из них всегда с собой внутри свой маленький «кавказик», горный хребет личности, достаточно гибкий, чтобы выживать в той агрессивной среде, которую представляют собой аборигены с их ксенофобией. Способность к размножению, к сексуальной и генетической экспансии является одним из условий выживания, и в этой сфере ксенофобия русских женщин не то чтобы совсем отступает и отменяется, но заключает временный компромисс с инстинктом продолжения рода. Можно из принципиальной патриотичности бойкотировать рынок, где торгуют «одни черные», но когда отношения между женщиной и кавказцем переходят из общественной и экономической плоскости в личную, кавказская «чернота» при ближайшем рассмотрении уже не так режет глаз, и индивидуальная расовая терпимость женщины, когда за ней не следят с осуждением соседи и родственники, заметно повышается, пусть даже в виде исключения и временной уступки.

На стадии полового созревания, когда у юной женской особи формируются вкусы и предпочтения, она, присматриваясь к потенциальным производителям потомства, вряд ли способна рассуждать в социокультурном или политическом смысле о кавказце: она смотрит проще и конкретнее: симпатичный или нет. И если не углубляться в социопсихологический анализ своих ощущений с далеко идущими последствиями, а зафиксировать первое общее впечатление, описать поверхностный собирательный образ кавказца, то надо признать страшную вещь: среди них немало симпатичных, сексуально привлекательных, а иной раз встречаются и бесспорные красавцы этакого псевдоитальянского или псевдолатиноамериканского пошиба, в сравнении с которыми невзрачный, бледнолицый славянский тип зачастую проигрывает чисто визуально, да и по внутренней силе.

Широко распространенное социальное неодобрение симпатии к «хачикам» не в состоянии отменить факт природной сексапильности кавказца, а приводит лишь к когнитивному диссонансу в женской голове - между не всегда осознаваемой «вечно бабьей» тягой к брутальности, к подчеркнутой маскулинности того животного оттенка, которая присуща кавказцам, и благоприобретенным предубеждением «цивилизованного», как бы европейского человека, умеющего пользоваться ножом, вилкой и носовым платком, к диким «детям гор», чей смуглый цвет кожи подсознательно ассоциируется с какой-то небритостью, немытостью и антисанитарией. Диссонанс этот сообщает отношению русской женщины к кавказцу повышенный саспенс: она и хочет его, ну как минимум, попробовать разок, но и побаивается одновременно; она и интересуется им как чем-то необычным, принципиально инородным для среды, в которой она выросла, но и немножко брезгует; ей и приятно его навязчивое внимание, выглядящее иногда таким искренним; но и понятно, что этим вниманием пользуются практически все самки; она вроде бы и относится к кавказцу свысока, считая себя более высокоразвитым и окультуренным существом, но интуитивно ощущает, что с ним будет не так просто договориться и справиться, как с аморфным и податливым русским мужиком, на которого чуть прикрикнул - и он как шелковый.

В таком слагающемся из разнонаправленных чувств сексуальном интересе к кавказцу есть что-то приблизительно сходное с сексуальным любопытством к негру. Вступить в подобную межрасовую связь столь же экзотично, и также не всегда абсолютно ясно, стоит ли спутавшейся с цветным рабом белой госпоже гордиться такими достижениями («А у тебя был негр? Нет? Да ну, у меня тут был один, и знаешь, ничего особенного…») или лучше хранить воспоминания о них в глубине души, чтобы не шокировать своих не склонных к эротическим авантюрам знакомых, и тихо ощущать над ними внутреннее превосходство («Если бы они только могли вообразить, какое это незабываемое ощущение - трахнуть негра!»). И если в Америке с негром гуляй сколько влезет, общественное мнение притерпелось, то в случае более или менее постоянного романа с понаехавшим кавказцем для ощущения превосходства над не такими раскрепощенными, зашоренными окружающими есть все основания: открытые отношения с инородцем требуют от русской девушки известной смелости и готовности плевать на как минимум косые взгляды соотечественников, если не на повышенное внимание со стороны милиции.