ПОНЕДЕЛЬНИК

Перевешиваешь левую ногу через бортик ванны, берешь с полочки под зеркалом иголку и,

не удосужившись ее прокипятить, всаживаешь острие в самый центр волдыря. Несколько

секунд ничего не происходит, но вскоре ты начинаешь чувствовать, как по ступне, в сторону

пальцев бежит струйка. Ты не помнишь, то ли это гной, то ли лимфа, но жидкость,

полившаяся из пузыря – прозрачна и бесцветна. Никакой новой боли, натертое место

продолжает глухо пульсировать.

У тебя нет ни зеленки, ни йода с бинтами. Надо срочно купить лекарства, а выходить на

улицу и особенно вновь обуваться – не хочется совершенно. Было глупо и необдуманно с

твоей стороны выбрасывать старые кроссовки, они хоть и казались чересчур убогими в

сравнение с новой обувь, но зато не натирали и могли бы сейчас сгодиться. В квартирке до

сих пор не затопили, так что мороз очень скоро берется за твои босые стопы и ласково их

изучает. Срочно необходимо что-то придумать, и заниматься этим, естественно, тебе. А как

же долгожданный, заслуженный отдых, спрашиваешь про себя тоскливо? Давно хочется

включить телевизор, приготовить какую-нибудь снедь и развалиться на кровати – хочется

отдохнуть. Ты ведь заслуживаешь легкого развлечения.

За окном опять валит снег. Уже пару часов. Гудят снегоуборочные машины, за ними

безропотно плетутся грузовики. Ты замечаешь каких-то людей на тротуаре. Похоже, они

смеются, гуляют туда-сюда и парами. Они не боятся мороза, они тепло одеты и никуда не

спешат. Им не стыдно. Тебе тоже не стыдно, однако смотреть на счастливых, легких людей

почему-то неприятно. Ты отворачиваешься от окна и заключаешь с собой договор. Сходить в

аптеку придется – от этого никуда не денешься – но по дороге, ты обещаешь себе, можно

купить в первом попавшемся киоске какой-нибудь популярный фильм. У тебя ведь

телевизор со встроенным видеомагнитофоном. Можно даже купить несколько кассет – чуть-

чуть денег еще осталось, их как раз хватит на фильмы, лекарства, пару бутылок пива и

мешок картошки.

Так обольстив себя, ты кое-как обвязываешь ступню порванной на бинты старой

рубашкой, затем натягиваешь поверх носок и медленно, проклиная все на свете, засовываешь

ногу в злосчастный полусапог. Надеваешь второй ботинок, дубленку, шапку. Выходишь из

квартиры. Задник левого ботинка тяжело прильнул к вспоротой тобой мозоли. Навалился.

К счастью, аптека находится совсем близко, всего в десяти минутах ходьбы. Чуть дальше

по той же улице расположился киоск с музыкальными и видео товарами. Ты идешь

медленно, часто морщишься и останавливаешься. Вздох облегчения – аптека еще работает.

19

Покупаешь бинты, лейкопластыри, спирт, зеленку и стрептоцид, подсушивающий раны.

Продавщицы с тобой как всегда не церемонятся. С какой-то стати грубят, товар же не

подают, а швыряют на прилавок. Кажется, происходит это не оттого, что у женщин плохое

настроение, и даже не потому, что они тебя презирают, – возможно, ты их попросту

страшишь. У тебя, конечно, не смертельная болезнь, никаких серьезных лекарств покупать

не пришлось, но, если задуматься, ведут себя аптекарши так, будто перед ними

прокаженный. Очень часто так достается престарелым людям, от которых пахнет

подгнившим изнутри телом, и обреченным животным. Их шпыняют. Ими тяготятся.

Наверное, эти беспомощные существа пугают здоровых людей. Отталкивает то, что смерть

подкралась к ним слишком близко.

Ты не можешь объяснить, почему вдруг в голову полезли такие мысли, какое отношение

это имеет к тебе, – ты ведь умирать не собираешься. Напротив, хочется сидеть дома,

смотреть дни напролет телевизор, много есть и спать. Как удачно все-таки на пути попался

тот богатенький мертвец. Можно месяц, а то и больше не ходить на работу и жить в свое

удовольствие. Дома всякие крупы, еще купишь побольше картошки, забьешь морозильник

пельменями, и о еде думать не придется. Только вчера надо было вставать рано утром и

плестись на работу – выдался мерзкий день, но, останься ты дома, не удалось бы разбогатеть.

Ты морщишься, вспомнив, как по твоей глупости сгорели две с половиной тысячи долларов.

Гонишь от себя мысли о курьерской службе – больше никогда. Как бы здорово было совсем

не работать. Погрузиться в бездействие, безграничное довольство.

Пустые мысли радостно скачут в твоей голове, как насекомые с жесткими надкрыльями,

им ничто не мешает. Ты идешь по центру тротуара и, резко вынырнув из грез, замечаешь

незнакомого человека, который стремительно движется тебе прямо навстречу. Это крупный

и скуластый мужчина, и он явно не собирается уступать дорогу. Лицо у него

сосредоточенное, даже злое, лоб нахмурен, а брови тяжело сошлись на переносице –

кажется, обязательно нарвешься на грубость, если отвлечь его от недобрых размышлений.